Тигр на завтрак - [96]

В сухой сезон здесь практически не бывает дождей, в связи с чем проводится много священных церемоний по «вызыванию дождя». На берегу реки Багмати мы наблюдали одну из самых поразительных церемоний такого рода — дойку коров. Молоко этих священных животных смешивают с водой сильно обмелевшей реки, а поскольку Непал до сих пор является страной магии и суеверий, после такого ритуала боги должны обеспечить приход благословенных ливней.

По словам Бориса, за те двенадцать лет, что он провел в этой стране, еще не было случая, чтобы подобная церемония обманула ожидания людей.

Практически еженедельно в долине отмечался тот или иной праздник, придававший городу какой-то необыкновенный вид. В ноябре наступал праздник Девали, когда все храмы и здания иллюминировались мерцающими огнями и масляными лампадами. Затем наступал праздник Холи, продолжавшийся три дня.

В это время все население долины, включая иностранцев, принимало вид рыжих, краснолицых монстров. Дело в том, что все дети и взрослые посыпали друг друга ярко-красным порошком, стряхивать который считалось осквернением духов.

Во время некоторых других праздников по узким улицам торжественно проезжали огромные пятиметровые колесницы с тяжелыми деревянными колесами. В соседнем Патане нам посчастливилось присутствовать на празднике Панчдан, который проводится раз в пять лет. На это торжество на улицы города выносят золотые и серебряные статуи Будд. Это те же самые удивительные, богато убранные божества, которые были немыми свидетелями коронации короля.

Во время других праздничных церемоний из окружающих сел пригоняют сотни коз для того, чтобы принести их в жертву фаллическим святыням с изображением Шивы. Вот в такой необычной атмосфере Борису приходится заниматься повседневными делами.

Последние дни нашего пребывания в Непале были такими же волнительными, как и первые. Единственной рутиной нашей жизни было то, что постоянно происходило что-либо необыкновенное и неожиданное. Невозможно было даже поверить, что когда-то Борис был танцовщиком балета, завсегдатаем популярных у художников парижских кафе и душой общества в Калькутте.

Обычно волнение начинается каждый день с рокотом самолета, наблюдаемого в прозрачном воздухе. При этом все жители долины сверяют свои часы. «Небесные лодки», как их называют тибетцы, играют жизненно важную роль в Катманду, т. к. с ними появляются почта и новые лица — две главные заботы иностранной колонии и единственная связь между долиной и внешним миром. Для Бориса прибытие самолета означает неожиданный сюрприз, т. к. олицетворяет целый мир: почти с каждым рейсом прилетает какой-нибудь старый знакомый или друг Бориса либо какая-нибудь важная персона.

На верхней площадке обманчивой винтовой лестницы, ведущей к укромной квартирке Бориса, у ее дверей дежурят два непальца в белой одежде с голубыми кушаками и черных шляпах. Едва самолет приземляется, как слышится рев двигателей автомашин, которые быстро подвозят к отелю вновь прибывших гостей. Тут же раздается стук в дверь Бориса, свидетельствуя о том, что, возможно, из Одессы прибыл какой-нибудь его старинный друг, коего он не видел целую вечность, или какой-либо знакомый по Калькутте, решивший, наконец, посетить Непал. Не успевает дверь закрыться за этим посетителем, как снова раздается стук. На этот раз заходит собирающийся отправиться в горы антрополог, чтобы взять с собой десять приличных образцов фруктового торта а-ля Борис. Затем приходит немецкий посол, которому требуется другой номер. За ним с жалким видом является кто-нибудь из обслуги с просьбой о повышении зарплаты на десяток центов. Потом приходит почта: письма от Национального географического общества, просьбы альпинистов дать те или иные рекомендации и зарезервировать туры в страну.

Следующим посетителем оказывается повар, работавший у Бориса в Калькутте. Пока Борис демонстрирует антропологу тибетских Будд, он одновременно диктует повару суточное меню и раскладывает письма в беспорядочные кучки, в которых они остаются до того момента, пока Ингер не наберется сил, чтобы рассортировать их так, как должно.

Потом заходит садовник, и Борис, с утра ходивший в шортах, идет в свою комнату и надевает свою походную рубаху с вертикальными полосками. Затем он вприпрыжку сбегает вниз по гремящей винтовой лестнице, натыкается на какую-нибудь важную персону, приветствует ее, жестом просит трех непальцев с портфельчиками присесть и подождать, и идет к столику администратора.

Там он подписывает ряд бумаг и отправляется вместе с садовником в свой персональный опытный сад, чтобы проверить созревание клубники, цветной капусты, бобов и роз, соответственно произрастающих на длинных грядках и клумбах на широкой открытой лужайке.

Для него типично сажать многие растения и совсем забывать о сборе плодов, когда они поспевают. Зорким взглядом он осматривает мелкие отростки и срезает пару цветов. Затем он прыгает в заезженный лендровер, на борту которого все еще видна надпись «Из Солихалла в Непал». В долине всем известен некий захолустный Солихалл, хотя кроме него и Лондона они ничего не знают об Англии.