Тибет, или Изумрудная Чаша Патриарха - [37]

В сопровождении Цамбы журналист двинулся в долгий и опасный путь по маршруту, указанному в дневниках старого Азира. Они ехали на небольших непальских лошадках по правому берегу реки Кали-Гандаки.

– Что-то твоя лошадь загрустила, – заметил проводник.

– Загрустишь тут, – ответил Виктор, слезая на землю, – когда девяносто шесть килограмм на спине и поклажа по бокам… Давай, милая. Отдохни.

Украинец повёл несчастную лошадку под уздцы. Действительно, она годилась ему разве что для поклажи.

Ущелье Кали-Гандаки – самый глубокий каньон на Земле, который ещё называют Великой Гималайской брешью, и Виктор, поражённый красотой вида, уже мечтал когда-нибудь вернуться сюда, чтобы снять отдельный материал. Его захватывали эти фантастические пейзажи, которые были частью какой-то совсем иной реальности, далёкой от красок, запахов и звуков повседневной жизни. Чёрные воды реки Кали-Гандаки, разрезающей своим течением Большой Гималайский хребет и оставляющей по обе стороны своего русла могучие восьмитысячные вершины Аннапурны и Дхаулагири. Труднодостижимые, закалённые ветрами и временем горные склоны, которые чем выше, тем реже были покрыты растительностью, затем становились сурово-серыми, а наверху, упираясь в небо, отблёскивали вековым снегом… Лавров снова и снова обводил взглядом живописный ландшафт и ловил себя на мысли, что, оставаясь наедине с горами, он остаётся наедине с самим собой. Это одно из немногих мест в мире, где всё честно и ясно, как прозрачный горный воздух. Здесь ничего не значит богатство или статус, тут не убежишь за высокий забор, испугавшись первого же препятствия. Есть только ты и горы. Если ты сильный, смелый и удача на твоей стороне – горы станут твоим верным другом и будут звать тебя к себе, куда бы ты ни шёл. Если же тебе не хватило силы духа (или просто фатально не повезло) преодолеть высоту и стать на шаг выше себя прежнего – что ж, будь готов ко всему. Виктор повернул голову в сторону Аннапурны. «Говорят, треть альпинистов погибает, покоряя её вершину. Но приходят новые смельчаки и продолжают путь к своей мечте. Кажется, я их понимаю…»

Непальские лошадки бесстрашно шли по пологому краю обрыва, на ходу обрывая траву своими чувствительными губами.

– Пусть едят. Дальше уже не полакомишься. – Цамба всё время улыбался и имел склонность то и дело пояснять совершенно очевидные вещи. Виктора нисколько не раздражал подобный ликбез. Он смотрел на проводника, добродушно улыбаясь. Шерп как никогда был доволен своим походом в горы. Да, он мечтал пройти по пути Николая Рериха, ведь он был внуком одного из проводников знаменитого учёного. Дед Цамбы – Аппа – погиб, сорвавшись в пропасть в одном из походов в поисках входа в Шамбалу. Он так и не дошёл до цели. Теперь же Цамба подхватил эстафету древнего рода шерпов-проводников, и для него это было великой миссией.

– Доходим до крутого склона. Будь внимателен. Кони боятся крутизны, и нужно будет их понукать, – сказал Цамба и, последовав примеру Виктора, спешился.

Лавров любил горы. Был в них какой-то вызов судьбе. Журналист уважал альпинистов и даже пару раз ходил с ними в связке, но профессионалом в этом непростом деле себя не считал. Это притом, что по роду своей деятельности ему приходилось бывать в Альпах, Андах, Пиренеях, Кордильерах, Татрах, на Кавказе, на Урале и, разумеется, в Карпатах. Несмотря на весь этот длинный послужной список, Виктору казалось, что у него не хватает опыта для серьёзных восхождений, тем более, когда речь шла о Гималаях. Величайшая горная система поглотила его воображение, и он чувствовал себя мальчишкой, которому представился большой шанс.

«Николай Рерих считал вершины Ло одним из нескольких мест на планете, через которые Земля получает божественную энергию Космоса», – вспоминал Виктор один из прочитанных трудов современных учёных, изучающих Тибет.

Верхний Мустанг или, как его называют местные жители, Королевство Ло, расположился вдоль всей Кали-Гандаки. И дорога наших путников лежала вдоль русла этой изрядно пересохшей за тысячелетия реки. «Совсем как в легенде, – думал Виктор. – Боги разгневались и разрубили скалы острыми мечами, и вода ушла». Представляя себя песчинкой среди этих необозримых просторов, окружённых горами, постоянно фотографируя наиболее интересные пейзажи фантастического пространства из красно-коричневых камней, белого плавника легендарной горы Нилгири и небесной лазури, Лавров едва не забыл, зачем он здесь. Закончился очередной чип его фотокамеры, и после пятичасовой прогулки, спускаясь с высокого холма, путешественники увидели внизу так называемые Ворота Королевства Ло – небольшой городок Кагбени. Он всеми своими строениями окружал средневековую крепость – некогда пограничный форт Запретного Королевства. Подумать только, когда-то здесь заканчивался путь для любого странника. Далее не пускали могучие воины тибетских монастырей. Вокруг Кагбени, словно оазис в каменной пустыне, произрастали прекрасные зелёные лужайки и яблочные сады.

В самом маленьком городке преобладали белые двух- и трёхэтажные домики с разноцветными выкрашенными окнами и плоскими крышами, на которых, как и в Джомшоме, сушились дрова. Но даже в этом маленьком и отдалённом от цивилизации городке обнаружились и отели, и интернет-кафе. И всё с местным колоритом: диковинными резными перилами, разноцветными окнами и, само собой, местными жителями. Вот на пороге своего каменного домика сидит мужчина в засаленной одежде и улыбается Лаврову. А вот женщина подметает каменные плиты улицы метлой – чуть меньшей, чем она сама. Оба далеки от образца гигиены. Возможно, в Киеве их бы приняли за бомжей, но это полноправные горожане, имеющие своё жильё и честный кусок хлеба. Мало того, они имеют угол, который сдают паломникам, ведь буддийские храмы есть и тут. Это простые замечательные люди, которые не делают никому зла и готовы разделить свой ужин с любым путником, который находит у них приют. Почему? Может, потому, что не смотрят телевизор и живут естественной жизнью? Живут просто и честно, не мечтая о дармовых деньгах? Кто знает.