TIA*-2. *This is Africa - [18]
Встаём у своих дверей. Блин, моя наружу открывается, да ещё и вправо, неудобно. Включаю примотанный изолентой снизу к стволу фонарик. Николай делает тоже самое на своём ружье, а Герыч фонарь держит в левой. Почему не взяли налобные? А они дезориентируют, ствол либо выше уходит, либо ниже, проверено. Ну, и из темноты, если что, стрелять на свет будут, так что, сами понимаете…
— Хоп!
По команде Николая левой рукой толкаю ручку вниз и затем дверь на себя и вправо, одновременно шаг назад, автомат вынесен чуть вправо и уже смотрит вперёд, левая рука на цевье, луч света упирается прямо в лежащую на кровати справа у стены фигуру, БАНГ!!! БАМ-БАМ! млять, это пацаны уже начали, жму на курок, короткая очередь бьёт в начавшего ворочаться чеченца, два шага вперёд, за стеной гремят выстрелы, спавший на кровати слева уже сел и в прострации таращится на свет, короткая, пули ударяют его в шею и лицо, рикошет от стены с неприятным звуком улетает куда-то к окну, чеченец неловко, боком падает обратно на кровать. Есть!
Времени на контроль нет, выскакиваю из комнаты, три шага влево, поворот, шаг вбок — всё, держу двери. Краем глаза вижу уже вышедшего из своей комнаты Герыча, подбегающего слева, и тут дверь правой комнаты распахивается и из неё выскакивает здоровенный босой мужик в трусах и с автоматом. Я успеваю на долю секунды раньше, очередь бьёт в волосатую грудь, и автомат падает на пол, а чеченец бессильно сползает вниз по стене.
Герыч с Николаем уже проходят коридор, вот они у дверей, Николай вдруг с громкостью корабельного ревуна кричит «Лежать, работает спецназ!!!», и одновременно с этим криком Герыч влетает в правую комнату, а «спецназ» — в левую. Герыч тут же появляется обратно, показывая — «чисто», а вот слева продолжаются крики: «Лежать! Не двигаться, сука! Руки! Руки в гору!». Мдя… армейское начало в человеке неистребимо. «Лежать-не двигаться-руки в гору», и всё это одновременно, ага. В ответ, кстати, раздаётся что-то вроде «Тихо… тихо…». Герыч заходит в левую комнату, мимоходом добрав ножом слабо пошевеливающегося чечена у стены. Ладно, они тут без меня разберутся пока, я вот лучше первые три комнаты проконтролирую. Мужикам только голосом сообщить, чтоб не дёргались.
Начинаю со своей. Не входя в комнату, переключаю на одиночные и всаживаю по пуле в оба тела на кроватях. Не шевелятся. Выключатель… ага, вот он. Ну, здесь всё ясно.
Вторая комната, тут Герыч работал. Так же, с порога, свечу фонарём. Тело ничком лежит на кровати в дальнем правом углу. Контроль. Млять, дёрнулся, застонал! Прицелиться в голову потщательнее… контроль. Всё, готов. Кровать слева у стены свободна, видимо, один из ночных телезрителей здесь спал. На всякий случай, простреливаю кровать тремя пулями, с таким расчётом, чтоб они поразили того, кто может под ней прятаться. Всё тихо. Приседаю и подсвечиваю фонарём. Пусто. Вот и чудненько. А вот ту, что справа у стены, с порога не видно, надо заходить. Ладно… Это дело нехитрое — приклад переносится с правого плеча на левое, правая рука идёт вперёд, потом левая — назад, корпус чуть поворачивается в левостороннюю стойку. Резко захожу, и, не пытаясь что-то там разглядеть или оценить, сразу всаживаю две пули в лежащего на кровати мужика. Реакции нет, что и немудрено — Герыч ему двоечку в башку засадил. Но это я рассмотрел, уже включив свет.
Последняя комната, которую чистил Николай. С порога видны две кровати, справа и у окна. На них два тела, каждое получает по пуле, никак на это не реагируя. Уже собираюсь войти и проконтролировать левую сторону, когда в луче фонаря мелькает тело на полу. Блин, аж сердце громче стукнуло. Контроль. Реакции нет. Вхожу, кровать слева пуста. Включаю свет. Интересно… Похоже, тут дело до рукопашной дошло. Чувак на полу явно ножом в печень получил, а потом по горлу. И китайский помповик, кстати, на полу валяется, со сломанным прикладом. Вот, а я говорил, что нехрен выёживаться, надо с калашом идти. А вот ружьишко-то с собой захвачу, ни к чему такие следы оставлять. Калашей всего два на три комнаты, оба АКСы, старенькие. Интересно, не у мистера ли Конте брали? Хотя, у него бы они на всех накупили.
Аслана и Куйры, кстати, среди трупов нет. Может, их живыми взяли?
Пленным оказался не кто иной, как Аслан. Удача? Ну, да, конечно. Плюс, немного сообразительности — очевидно ведь, что комната старшего будет подальше от шумной гостиной, и окно на двор с генератором у неё выходить не должно. Мы это учли, при выборе комнат. А вот Куйры нет, что не радует. Надо будет «телезрителей» проверить перед уходом.
Старший чеченец сидит на кровати у окна, скорее злой и ошарашенный, чем испуганный, сбоку над ним нависает окровавленный Николай (надеюсь, это всё кровь того чечена, что на полу лежал), а напротив, в вальяжной позе, расселся на диванчике Герыч. На лице у него то весьма неприятное выражение, которое он с друзьями никогда не «надевает».
— … хотел? Ну, вот он я, говори. Чего молчишь-то?
— Ты, млять, не понимаешь, что ты сделал! Мы всех вас найдём! Всех знаем! За тебя, Дима, пробили всё уже давно! И семьи ваши найдём!
Производственный роман из жизни африканских авантюристов. Алмазные прииски, негры с автоматами, саванна, преступления, малярия и прочая обыденность. Все герои и большая часть событий имеют реальных прототипов.
Детство – целый мир, который мы несем в своем сердце через всю жизнь. И в который никогда не сможем вернуться. Там, в волшебной вселенной Детства, небо и трава были совсем другого цвета. Там мама была такой молодой и счастливой, а бабушка пекла ароматные пироги и рассказывала удивительные сказки. Там каждая радость и каждая печаль были раз и навсегда, потому что – впервые. И глаза были широко открыты каждую секунду, с восторгом глядели вокруг. И душа была открыта нараспашку, и каждый новый знакомый – сразу друг.
Один из ключевых признаков современной постмодернистской литературы – фантасмагоричность. Желая выявить сущность предмета или явления, автор представляет их читателю в утрированной, невероятной, доведенной до абсурда форме. Из привычных реалий складываются новые фантастические миры, погружающие созерцающего все глубже в задумку создателя произведения. В современной русской литературе можно найти множество таких примеров. Один из них – книга Анатолия Субботина «Мадонна и свиньи». В сборник вошли рассказы разных лет, в том числе «Старики», «Последнее путешествие Синдбада», «Новогодний подарок», «Ангел» и другие. В этих коротких, но емких историях автор переплетает сон и реальность, нагромождает невероятное и абсурдное на знакомые всем события, эмоции и чувства.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
После развода родителей Лиззи, ее старшая сестра, младший брат и лабрадор Дебби вынуждены были перебраться из роскошного лондонского особняка в кривенький деревенский домик. Вокруг луга, просторы и красота, вот только соседи мрачно косятся, еду никто не готовит, стиральная машина взбунтовалась, а мама без продыху пишет пьесы. Лиззи и ее сестра, обеспокоенные, что рано или поздно их определят в детский дом, а маму оставят наедине с ее пьесами, решают взять заботу о будущем на себя. И прежде всего нужно определиться с «человеком у руля», а попросту с мужчиной в доме.
