«ТИ-ВИ» (Рассказы о телевидении) - [7]
— Что это?
— Ну это! — Я показал рукой вокруг себя.
— А-а-а. Это называется Пэ-Тэ-Эс. Передвижная телевизионная станция. Почему передвижная, — понятно? Телевизионная тоже понятно. Ну, и станция — тоже ясно. Если где-то что-нибудь интересное происходит, сразу же выезжает туда Пэ-Тэ-Эс и передает это на весь город или на всю страну. Смотря, насколько это интересно. Сегодняшний футбол, к примеру, мы с тобой на всю страну показывали.
— На всю страну? Вот это да!
— На всю, а как же!
— Сергей Иванович! Я вот чего не понимаю: такой маленький автобус, отдельно от студии, — как в нем только силы хватает?
— Он не совсем отдельно. Из автобуса мы только на студию передаем. Может, видел нашу антенну высоко над стадионом, вроде дырявого таза и направлена в сторону студии. От нас волны только на студию приходят, а там уж усиливаются и по всему городу идут, а то и по всей стране. Вот так, смотри. — И Сергей Иванович нарисовал на листке бумаги:
— Понимаешь?
— Да.
— Выходит, — не совсем отдельно. И уезжать по этой причине мы очень далеко не можем. Как только приезжаем на место, сразу же лезем с нашей антенной-тазом на самую высокую точку, какая есть поблизости — крыша дома или заводская труба, и смотрим оттуда в бинокль в сторону студии. Если видна еще вышка-антенна, значит, передача может пойти. Если вышка не видна, — привет, ничего не выйдет.
Когда передача уж очень важная, мы сначала пробу проводим. Приезжаем, ставим наш таз на самую верхнюю точку и передаем что-нибудь — ну обычно ту комнату, или зал, или лабораторию, откуда передача будет идти. Как мы говорим — «сдаем картину». А на студии ее принимают. Потом сообщают нам — хорошо видно или нет.
— А если плохо?
— Ну что?.. Освещения пробуем добавить, парочку прожекторов подкатить. Вообще сложное это дело. Заманчиво, конечно, с «живого» объекта передавать... но хлопот, как говорят, полон рот.
— А что еще?
— Долго рассказывать. Свободный телефон надо найти — подключиться для связи со студией. Место найти, лихтваген поставить — ну, световой вагон, по-нашему, в нем прожекторы привозят, ну и источники электропитания. И вообще всякие неожиданности могут быть — любые люди могут прийти, любые события случиться... Это тебе не в студии, где все рассчитано. И надо, чтобы и мы жизни проходящей не мешали.
Грош нам цена, если мы, рассказывая о работе лаборатории, парализуем эту работу на весь день! Так скоро нас вообще никуда не будут пускать... Ясно?
— Да! — сказал я потом. — И вообще хорошо бы вот так работать! Сколько интересного увидеть можно!
— Думаешь, легко? Здесь особые люди нужны. За какие-нибудь два часа надо успеть приехать, аппаратуру развернуть, разобраться, что к чему, показать, свернуть аппаратуру, уехать. Не хуже пожарников. Недаром сюда люди подобрались, которые раньше в десантных войсках служили. В них эти качества заложены — сообразительность, быстрота, смелость. Если будешь спортом заниматься, реакцию разовьешь, подвижность — тогда, может быть...
— Буду стараться.
— Старайся.
Однажды после школы переходил я улицу и вдруг вижу — стоит среди машин наша ПТС.
Без меня!
Бросился я в самую гущу всех этих, автомобилей, пробрался между ними и в наш автобус влез.
— О, — говорит Сергей Иванович, — ты откуда?
— С улицы, — говорю. — Как же это, Сергей Иванович?
— Что как же?
— Без меня.
— А-а-а. Понимаешь, дело очень серьезное. Нельзя посторонних брать.
— А я разве посторонний?
— Ты, конечно, свой. Только все равно нельзя. Очень большая ответственность. На серьезное дело идем.
Тут зеленый свет загорелся, и автобус тронулся.
— Сергей Иванович, — прошу. — Ну пожалуйста! Я мешать не буду, только помогать.
— Ой, смотри. Если натворишь что-нибудь, — нам обоим и влетит. Особенно, конечно, мне. Очень серьезное дело. Большая ответственность.
И так он бормотал о каком-то серьезном деле всю дорогу. Потом взглянул я в окошко и вижу: едем по аэродрому, под колесами ровные плиты, вдали самолеты — огромные, светло-серые. Остановились.
— Ну, — говорит Сергей Иванович, — садись здесь и не шевелись. Чтобы тебя никто не видел. Увидят — конец. — И вышел из автобуса. А я опустил на окне занавеску и стал наблюдать из-за занавески.
Сергей Иванович идет, серьезный, озабоченный, и рядом два оператора катят на своих камерах.
Идет к ним навстречу летчик, важный очень, серьезный, может, начальник аэродрома.
— Здравствуйте!
— Здравия желаю. Готовы?
— Готовы, — говорит Сергей Иванович. — Значит, самолет сядет точно сюда? А не промахнется?
— Не беспокойтесь, — говорит генерал, — наши летчики садятся с точностью до сантиметра.
— Значит, примерно здесь будет кончаться трап?
— Не примерно, а точно. У нас в авиации все точно.
— У нас в телевидении тоже, — говорит Сергей Иванович. — Значит, ребята, поставим здесь первую камеру. Покажем выход из самолета, встречу у трапа.
Они отошли подальше.
— А вот здесь, — сказал генерал, — он будет говорить речь. А вот тут рядом пройдет парад почетного караула.
— Ясно, — сказал Сергей Иванович. — Рубен, ставь сюда свою вторую камеру.
Он вернулся в автобус, включил станцию, и мы сидели молча, напряженно. Видно, очень серьезное предстояло дело.
