«ТИ-ВИ» (Рассказы о телевидении) - [15]

А наверху, над ними, была большая надпись: «Лучшие люди студии».

Фамилии всех я, конечно, не запомнил и профессии запомнил тоже не все. Помню, что были там и режиссер, и столяр, и монтажница, и бутафор, и бухгалтер, и много других профессий. Пока я их рассматривал, подошел Сергей Иванович.

— Много у вас лучших людей, — сказал я ему.

— Пятьдесят два человека, — ответил он. — Не так уж много на полторы тысячи.

— Полторы тысячи! — удивился я. — Почему же так много?

— Много? Этого еще мало! Знаешь, сколько у нас профессий? Больше ста. Больше ста профессий участвуют в подготовке и выпуске телевизионных программ.

— Вот это да! Какие же они... из себя?

— Разные. Всех даже я не помню. Есть такие, что в кадре никогда не появляются. О которых зритель и не помнит, а иногда и вообще не знает. Одним словом, невидимки. Их большинство. Примерно девяносто девять процентов. Ну, про некоторых невидимок ты уже знаешь... Это...

— Оператор.

— Правильно.

— Осветитель.

— Точно.

— Художник.

— Запомнил? Молодец. И все?

— Да, все.

— Ну, значит, самого главного ты еще и не знаешь.

КОТОРЫЙ ВСЕ ЗАТЕЯЛ

— Например, — продолжал Сергей Иванович, — один из первых невидимок, с которого все и начинается. Все, что мы показываем, откуда берется? Он придумывает. Вот смотри.

Он расстегнул папку и вынул пачку листов. На первой странице было напечатано:

«ГОСТЬ»

^{ДЕТЕКТИВ В ТРЕХ ДЕЙСТВИЯХ.}

На второй странице мы прочли:

_{Список действующих лиц.}

Гость.

Степан.

Славка Прохоров.

Капитан Ухов.

На третьей странице было написано:

Действие происходит в одной из деревень в наши дни. Ночь. В темноте на кровати спит человек. В окне показывается чье-то лицо. Внимательно осматривает внутренность избы. Потом лицо исчезает, слышится скрип двери, и в дом, крадучись, входит Гость. Чиркнув спичку, осматривает лицо спящего Степана. Степан вдруг просыпается, вскакивает.

Степан. Кто?! Чего?!

Гость. Сверчок.

Степан. Какой еще сверчок?

Гость. Пароль «Сверчок».

Степан. Какой пароль? Не мешай-ка спать!

Гость. Я от шефа.

Степан. Ах, ты от шефа? Ну, так бы сразу и сказал.

Гость. Жить я буду у тебя.

Степан. Да? Ну конечно, конечно.

Гость. Значит, так. План орошения в вашем колхозе есть?

Степан. Есть, а как же.

Гость. Надо достать.

Степан. Трудно это. План в сельсовете, в столе закрыт.

Гость. Надо.

Степан. Ну ладно, сообразим...

— Вот, — сказал Сергей Иванович, — представляешь ситуацию? И что за люди — тоже ясно. Это сценарий. И пишет его сценарист. Посмотрим дальше.

ЗАГОВОР

День. В избе никого. Входит Степан. Три раза стучит в крышку погреба. Она поднимается. Вылезает Гость.

Степан. Привел одного человека.

Гость. Кто он?

Степан. Славка Прохоров. Местный хулиган.

Гость. Годится! Зови!

Степан уходит, возвращается со Славкой.

Славка. Здравствуйте! Степан мне изложил ваше предложение. Оно заслуживает внимания. Конечно, за приличную оплату.

— Мне кажется, — сказал Сергей Иванович, — тут не совсем... Раз он хулиган, то и разговаривать должен по-хулигански. Отрывисто, грубо, со своими словечками... Чтобы по речи сразу можно было определить человека.

А ВЫ ЗАЧЕМ?

— Так-так... — Тут я задумался. — Значит, в сценарии понятно, что там за люди?

— Да.

— И еще там написано, кто что говорит. Правильно?

— И кто что делает, написано.

— Написано. Ясно. Значит, сценарист все написал, актеры выучили — и готово. Все просто, оказывается. Непонятно только, что все остальные делают.

Если написано, что он стоит, значит, он будет стоять, ведь верно? Или если написано, что он с крыши прыгнул, ведь вы не можете сделать так, чтобы он не прыгал?

— Нет, — сказал Сергей Иванович, — не могу.

Тут я испугался, замолчал. Долго молчал, целую минуту. Наконец решился.

— Сергей Иванович, — спросил я, — но если вы изменить ничего не можете, если ничего от вас не зависит, тогда... зачем вы?

— Кто, я?! — испугался Сергей Иванович.

— Ну вообще, режиссер.

— Ну как же, — бормотал Сергей Иванович, — есть кое-какая польза. Кое-что все же от нас зависит.

— Вот... — Я вынул один листочек. Видите, тут написано, что Степан ходит по комнате, садится на стул, берет с полки книгу, читает, ставит ее на место, идет обратно и ложится на кровать. Правильно? Как ни крути, а он должен пройти по комнате, взять книгу, почитать, поставить, лечь на постель.

— Так вот, — сказал Сергей Иванович уже своим прежним, уверенным голосом, — кое-что я могу все же.

Первое — это темп. Я могу сказать, и артист все это проделает очень быстро. А захочу, — он это сделает медленно. И смысл получится совсем другой.

— Откуда?

— А ты подумай. Если, скажем, он не спеша по комнате бредет, лениво: сядет на стул, книжку выберет, почитает с удовольствием, потом аккуратно поставит и уляжется спать. Что получится? Получится — спокойный человек, уютно проводит время перед сном. А ведь на самом деле все иначе. Здесь ему надо быстро по комнате пройти, на стул сесть чуть не мимо, книжку схватить какую попало, только чтобы отвлечься, быстро перелистать не глядя и швырнуть обратно. Потом к кровати подойти и упасть, можно даже просто бухнуться с ходу. Чтобы чувствовалось в его поведении напряжение, страх! И все это, заметь, делается одним только изменением темпа! И этот темп актеру должен указать я, режиссер, а не кто-нибудь другой. Я так скажу: если смотреть интересно — режиссер молодец!