Ти Эс, я тебя люблю! - [5]

– А у тебя красивое ожерелье, – наконец сказала она, глядя на полумесяц у него на плече и мерцающие звезды на серебряном медальоне, висевшем у него на груди.

– Спасибо, – хрипло откликнулся он, вспомнив, сколько шуток и насмешек пришлось ему выслушать от сверстников в школе по поводу его медальона. Больше никто не будет смеяться над тем, что он не такой, как все, потому что Лунный Странник скоро исчезнет навсегда.

Джек собирался помочь ему стать добропорядочным гражданином.

«Вам нужно другое удостоверение личности? Джек – тот, кто вам нужен».

Его охватывало волнение, и по коже пробегали мурашки, когда он думал об этой своей новой жизни. Первым делом поступит служить во флот и посмотрит мир.

– Ти Эс, ты когда-нибудь видела океан? Она чуть не свалилась с буфетной стойки от изумления, что он первым начал разговор.

– О, да! Мы с матерью проводили каждое лето на побережье возле Китти Хоук, это где братья Райт совершили свой первый полет. Там все было так красиво и безмятежно!

– Я однажды видел океан, – его глаза загорелись от восторга. – Я люблю его. Все, что с ним связано... Звуки прибоя. То, как он пахнет. Вкус морской волны и... Когда-нибудь я куплю дом на побережье, и океан будет у меня прямо под окном.

Ти Эс улыбнулась. Лунный Странник улыбнулся в ответ, и на этот раз улыбка далась ему без напряжения.

– Ты знаешь, я жила в таком месте, где никто не приходил и не уходил. Если уж ты там родилась, то там и умрешь. Наш дом похож на музей, переполненный вещами, которые нельзя трогать. Когда у меня появится свой дом, то в нем люди будут важнее вещей... А почему ты убежал из дома?

Он взглянул на нее, и его взор быстро потух. Она заметила перемену в его настроении.

Лунный Странник не знал, как объяснить, что ему хотелось, чтобы Оззи и Хэрриет были просто его родителями, а не стареющими детьми цветов. Он бы хотел быть одним из ребятишек, а не чудаком из коммуны на холмах. Ему хотелось, чтобы люди смотрели на него с уважением, а не с подозрением, страхом или ненавистью. Как можно было передать чувство любви и отвращения, которые он испытывал к собственным родителям, а также чувство стыда оттого, что он стал одним из тех, кто оставил «ферму Свободы» ради новой жизни.

Скрывая подлинные чувства под напускным сарказмом, юноша ответил:

– Видишь ли, когда тебе не нравится мир, в который тебя втолкнули, ты уходишь и создаешь себе новый.

Ти Эс, обладая чувствительным сердцем, догадалась, какая душевная мука скрывалась за этим загадочным утверждением. Она сразу перестала болтать ногами и затихла. У него в душе есть какая-то боль. Что-то очень сильно ранит его!

Кончиками пальцев девушка коснулась его обнаженной руки и тихо сказала:

– Прости, пожалуйста...

От этого нежного участия, выраженного так бесхитростно. Странник ощутил, как к горлу подкатывается комок. Он поднял руку, осторожно провел ею по девичьей щеке и долго-долго смотрел ей в глаза, пока не почувствовал, что становится трудно дышать. Воздух приобретал вкус верескового меда. Неожиданно он понял, что может полюбить эту девушку.

В ту же секунду юноша отвел глаза в сторону, его рука, гладившая щеку девушки, упала. С ее появлением у него возникнут проблемы, которые ему совсем не нужны, и все же он чувствовал, что ему небезразлично ее будущее. Его печальный задумчивый взгляд снова остановился на ней. А может попробовать отправить ее домой? Поедет ли она? Что ее ждет дома?

– Тебе было плохо дома? – спросил он, чувствуя предательскую слабость при одной мысли о том, что кто-то с ней мог жестоко обращаться.

Она склонила голову, и огненно-рыжие пряди волос скрыли ее лицо. Тогда Лунный Странник развел в стороны ее волосы и за подбородок слегка приподнял ее голову, чтобы заглянуть в глаза. В них затаилась глубокая душевная печаль.

– Это из-за твоего отца? Ты можешь мне сказать, что он тебе сделал? – На ее ресницах словно крупные бриллианты повисли слезы, и она прошептала:

– Мне все время казалось, что я не существую. Он делал так, что я чувствовала себя пустым местом.

Лунный Странник обнял девушку за талию, снял со стойки, на которой она сидела, и прижал к себе, чувствуя, как сжались кулачки ее рук, зажатые между их телами. Слезы хлынули у нее из глаз, и она прижалась головой к его плечу. В первый раз после смерти матери другой человек согревал и утешал ее.

Прошло еще пять дней. Лунного Странника все больше охватывала тревога из-за того, что Ти Эс совсем не представляла себе тех опасностей, которые окружали ее. Она была слишком любопытна и проявляла слишком много внимания ко всем этим нищим, пьяницам и другим отбросам общества, которые собирались в кабаке внизу и которым она раздаривала свои улыбки. Стоило хоть на минуту оставить ее одну, как Ти Эс тут же украдкой несла еду одной рехнувшейся старухе, которая целыми днями изрыгала ругательства и мрачные пророчества. Ти Эс пыталась подружиться и перевоспитать Риту – крестную мать всех местных банд малолетних преступников.

Любой, кто встречался с Ти Эс, казалось, попадал под влияние ее чар, ее заботы и трогательной доброжелательности. Но Лунный Странник постоянно опасался, что ее безобидность и наивность привлекут внимание еще какого-нибудь охотника за девочками, а он не сумеет защитить ее в этот раз. Юноша твердо решил, что нужно что-то предпринять в отношении ее дальнейшей судьбы прежде, чем она попадет в серьезную переделку.