The Best - [20]

ИГОРЬ ИГОРЕВИЧ. Извините, я вспомнил, я должен выйти в туалет...

АНДРЕЙ. Пожалуйста, пожалуйста, ведь квартира ваша...

Игорь Игоревич улыбается и уходит.

НИКОЛАЙ (плачущим голосом). Я боюсь, мне страшно, мне страшно!

АНДРЕЙ. Перестань, перестань, я тебе сказал!

НИКОЛАЙ. Я теперь на этот диван не лягу и по полу ходить не буду по этому!

АНДРЕЙ. Его надо куда-то деть!

НИКОЛАЙ. Может, обратно, под линолеум?

Николай и Андрей подбегают к дивану, хватают труп, но в этот момент в комнату входят мужчина и женщина; Николай и Андрей бросают труп обратно на диван, растерянно смотрят на незнакомцев.

КТО-ТО С ЖЕНОЙ. Извините, мы без стука — так как стали стучать, а дверь открыта... (Протягивает руку.)

Николай и Андрей здороваются с незнакомцем. Сев на стул, Николай понимает, что незнакомец по-прежнему держит его руку в своей.

Аркадий...

Николай вежливо, но решительно выдёргивает свою руку из мягкой руки незнакомца.

А это супруга моя — Гиря... Мы ваши соседи, зашли, так сказать, наладить отношения и вообще... по делу.

НИКОЛАЙ. Да, пожалуйста... садитесь.

Аркадий и Гиря присаживаются; все долго и с напряжением смотрят друг на друга.

АРКАДИЙ. Гиря после аборта, поэтому не разговаривает — женский шок, так сказать... Вы не обращайте внимания...

Из туалета доносятся явно не связанные с туалетом стоны Игоря Игоревича.

Вы вдвоём?

АНДРЕЙ. Да...

АРКАДИЙ. А мы с Гирей всё тоже вдвоём да вдвоём. Мы, собственно, поэтому и зашли... Знаете, расписались, когда... ещё молодые были — не думали о разнообразностях половых отношений. А сейчас это всё и попёрло... даже припёрло — знаете, от монотонности...

Николай начинает тихо плакать.

Дочь нажили, но это так... обычно, традиционно, так сказать... десять минут после сытного ужина... восемь лет назад... утка тушёная с картошкой... пиво — полтора стакана... светлое... светлое пьётся легче... диван... несколько агрессивных толчков... небольшой дискомфорт от тяжести в животе после пива, — вот такая технология зачатия... А потом всё труднее и труднее заставлять себя преодолевать тяжесть в животе после пива... с каждым днём совместной жизни всё труднее и труднее... Я даже иногда думаю: а что тогда меня заставило сделать это усилие... долг?.. ответственность?.. или простое человеческое любопытство... да... Тогда даже не думал про это... Но сейчас всё по-другому... Сейчас наступило время анализа... анализа... Монотонность, мне кажется, это главная причина... Ведь если подумать — одна и та же рука наливает, гладит... расчёсывает... бьёт... Одна и та же рука... Может, поэтому, поэтому нет желания всем этим заниматься?

АНДРЕЙ. Чем?..

Аркадий брезгливо смотрит на супругу, морщится, медленно отвечает на вопрос Андрея.

АРКАДИЙ. Всем этим... А вы вот вместе давно?

АНДРЕЙ. Прилично!..

АРКАДИЙ. А мы с Гирей передачу посмотрели по Центральному телевидению. Так вот в Европе что придумали — когда монотонность, и чтобы семью не разрушать, можно меняться...

НИКОЛАЙ. Чем меняться?..

АРКАДИЙ. Сожителями... мужем, женой. Но только по ночам, а утром... утром обратно в семью... Свингеры, их, кажется, таких свингерами называют... всё прилично, всё по договорённости, и вроде как разнообразие вносится...

НИКОЛАЙ. А от нас вы чего хотите?

АРКАДИЙ. От вас?.. Какой у вас ассортимент на столе необычный, вы видеоартом занимаетесь?..

АНДРЕЙ. Нет, мы покушать собирались... это наша еда...

АРКАДИЙ. Ах, еда... просто так красиво разложено, красно... как специально, знаете, позирующая на камеру еда... Очень стильно...

НИКОЛАЙ. Ну, так что?

АРКАДИЙ. Что?

НИКОЛАЙ. От нас что вам надо?

АРКАДИЙ. Давайте меняться. Я вам — Гирю, а вы мне — вас (смотрит на Николая).

НИКОЛАЙ. Для чего?

АРКАДИЙ. Для сожительства.

АНДРЕЙ. Как это, зачем?

АРКАДИЙ. Да вы не волнуйтесь — это же не измена, только на ночь... а утром всё встанет на свои места... как в Европе... Свинг-свинг — и обратно, в семью...

Вдруг Гиря резко вскакивает, срывает со стола скатерть, накидывает её на себя, громко и с расстановкой произносит одно лишь слово: «Аддис-Абеба» — и убегает.

Извините... (Встаёт из-за стола.) Всё та же проблема, чисто женская... (Из подъезда доносится лай Гири.) Гиря, нельзя, фу! Ещё раз извините.

Аркадий выбегает из квартиры, Андрей и Николай бросаются к трупу.

АНДРЕЙ. Давай выкинем его в подъезд, на хрен! А то щас ещё кто-нибудь придёт, и все решат, что он — наш!

НИКОЛАЙ. Ты что, как...

АНДРЕЙ. Давай не мямли — бери его за ноги, бери, я сказал!

Николай выполняет приказание Андрея, берёт труп за ноги, Андрей — за руки. С большим трудом протащив неживое тело несколько метров, Андрей и Николай останавливаются, услышав голос вошедшего в комнату Игоря Игоревича.

ИГОРЬ ИГОРЕВИЧ. А вот и я, други! А куда это вы его?

АНДРЕЙ. Кого?

ИГОРЬ ИГОРЕВИЧ. Кого? Брата, кого?..

НИКОЛАЙ. Сашку?

ИГОРЬ ИГОРЕВИЧ. Ну, кого вы несёте... Сашку?

НИКОЛАЙ. Сашку! Точно... Сашку, мы просто пошутить хотели, — знаете, такая старая студенческая шутка — человек засыпает в кровати, а просыпается в коридоре... на лестничной площадке...

АНДРЕЙ. Голый...

ИГОРЬ ИГОРЕВИЧ. А что ж вы его не раздели?..

НИКОЛАЙ. Не успели...

АНДРЕЙ. И он проснуться может...