The bad еврей - [19]

Шрифт
Интервал

В результате мне пришлось убедиться, что «Израиль – невинный агнец божий, сражающийся с дикими варварами» – это не что иное, как миф, который одни поддерживают и развивают. Но другие с этим спорят и приводят свои доводы. И, как выяснилось, на стороне тех, кто на протяжении всей истории Израиля предъявлял и предъявляет ему серьезные претензии как раз те институции, которые заслуживают никак не меньшего уважения и внимания, чем российская либеральная пресса. Это – и практически все самые известные правозащитные организации, и большая часть европейской и американской профессуры, и либеральная пресса по обе стороны океана. То есть те, кто всегда присутствует на страницах наших оппозиционных изданий, когда они совершенно справедливо критикуют Путина за авторитаризм, как раньше критиковали советскую власть за тоталитаризм, которые ругают американскую политику на Ближнем Востоке, в частности безнравственную войну в Ираке, да и в Афганистане тоже. Короче всегда, когда эти интеллектуальные силы высказываются в определенном ключе, за исключением отношения к Израилю, они желанные гости, авторитеты, политические и моральные. Но как только эти силы позволяют себе критику Израиля, на страницах наших либералов (моих с вами, других либералов у меня для вас нет) они превращаются в некие безымянные силы, левацкие, марксистские, проарабские и антисемитские. Именно так их величают многие во всем остальном вменяемые комментаторы-либералы.

Я не собираюсь тут устраивать суд над израильским лобби, где бы оно не находилось, в нью-йоркской студии телеканала RTN, или в московских редакциях интернет-изданий. Я перечислю те наиболее важные случаи, когда Израиль подвергался серьезной и, с моей точки зрения, заслуженной критике со стороны уже указанных мною правозащитных и либерально-интеллектуальных сил Европы и Америки. Чтобы вызывать меньше раздражения, буду писать сухо, как скобарь из офиса.

1948-1949 – во время войны (начатой арабами, а выигранной евреями) намеренное вытеснение полумиллиона палестинцев с территории, попавшей под юрисдикцию Израиля. То есть то, что правозащитниками были названо этническими чистками, в результате которых половина палестинских арабов превратились в политических беженцев, признанных ООН. Этот факт яростно опровергается израильской пропагандой, потому что он во многом краеугольный, Израиль утверждает, что палестинцы, как унтер-офицерская вдова, сами себя высекли, то есть решили сделать буку Израилю и, поддавшись на пропаганду своих вождей, демонстративно покинули свои дома. Ну а раз покинули – до свиданья, янки гоу хоум, бай-бай, обратно их Израиль не пускает. Зачем этнические чистки были проведены понятно – иначе у еврейского населения не было бы большинства, необходимого, чтобы штамповать законы, выгодные евреям и невыгодные палестинцам.

1967 – Израиль начинает войну против арабов, благодаря молниеносной операции захватывает территории Египта, Сирии, Ливана, Иордании, и с тех пор, за известными исключениями, не хочет их отдавать обратно. Понятно, что Израиль утверждает, что он напал первым, потому что точно был уверен, что завтра нападут арабы, но первыми напали не арабы, а евреи. В любом случае, от Израиля – ООН, правозащитники и т.д. – более 40 лет требуют возвратить оккупированные территории, демонтировать устроенные на них незаконные поселения, вернуть Иерусалиму статус международного города, что включает в себя передачу половину города под палестинский контроль. Только сейчас, когда на сторону этих требований встал американский президент, эти требования уже не квалифицируются с тем же пылом, как антисемитские. То есть квалифицируются как несправедливые, но с некоторой уже оторопью. Но доводы все те же: а Россия, бля, отдала Курильские острова, а Америка отдала то, что нахапала за свою историю, а как быть с Англией и Фольклендами? То есть агрессия одних является оправданием для других.

Непропорциональный ответ Израиля на атаки палестинских экстремистов. Никто из влиятельных правозащитников никогда не ставил под сомнение право Израиля на существование и оборону, никто не брал под защиту экстремистские акты, в том числе против мирных жителей. Многие прекрасно понимают, что существование Израиля – просто находка для авторитарных арабских режимов, которые, как наш Путин, переводит стрелки с внутренних проблем на мерзкого врага-инородца. Но Израиль неизменно критикуется за жестокую непропорциональность операций возмездия. Вполне репрезентативными являются цифры последнего военного столкновения в секторе Газа. В результате со стороны Израиля погибло 13 человек, со стороны палестинцев 1300.

Понятно, что приведенные факты – никакие не открытия, а рутина, известные всем, кому это интересно. Но когда я, будучи внимательным читателем оппозиционной прессы, увидел испугавшую меня лакуну и попытался восполнить зияющее отсутствие на ее страницах мнений либерального европейского и американского сообщества, а в ответ лишь услышал: «Хуй тебе!». То есть на самом деле ничего не услышал, просто завернули и все. Как просто: пока я путинский режим пиздил, пока даже советских конформистов мочил, где придется – свой, хотя и резкий чрез меру. Но как только предложил не кричать ура, бросая в воздух кипы и чепчики, а увидеть, что здесь не добро со злом в сердце борется, а сложнее все, зло и добро, если пользоваться этими абстракциями, растворены в позициях сторон и подчас неотличимы друг от друга: нет, брат, такое развеществление утопии нам не надобно. Пусть хоть здесь все будет по-простому, варвары – они есть варвары, а наши интеллигенты из Шепетовки и Кишинева – наши сукины дети. Наличие второго мнения, разрушающего упрощенное истолкование этого конфликта, неприемлемо.


Еще от автора Михаил Юрьевич Берг
Письмо президенту

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Вечный жид

Н. Тамарченко: "…роман Михаила Берга, будучи по всем признакам «ироническим дискурсом», одновременно рассчитан и на безусловно серьезное восприятие. Так же, как, например, серьезности проблем, обсуждавшихся в «Евгении Онегине», ничуть не препятствовало то обстоятельство, что роман о героях был у Пушкина одновременно и «романом о романе».…в романе «Вечный жид», как свидетельствуют и эпиграф из Тертуллиана, и название, в первую очередь ставится и художественно разрешается не вопрос о достоверности художественного вымысла, а вопрос о реальности Христа и его значении для человека и человечества".


Дет(ф)ектив

Этот роман, первоначально названный «Последний роман», я написал в более чем смутную для меня эпоху начала 1990-х и тогда же опубликовал в журнале «Волга».Андрей Немзер: «Опусы такого сорта выполняют чрезвычайно полезную санитарную функцию: прочищают мозги и страхуют от, казалось бы, непобедимого снобизма. Обозреватель „Сегодня“ много лет бравировал своим скептическим отношением к одному из несомненных классиков XX века. Прочитав роман, опубликованный „в волжском журнале с синей волной на обложке“ (интертекстуальность! автометаописание! моделирование контекста! ура, ура! — закричали тут швамбраны все), обозреватель понял, сколь нелепо он выглядел».


Литературократия. Проблема присвоения и перераспределения власти в литературе

В этой книге литература исследуется как поле конкурентной борьбы, а писательские стратегии как модели игры, предлагаемой читателю с тем, чтобы он мог выиграть, повысив свой социальный статус и уровень психологической устойчивости. Выделяя период между кризисом реализма (60-е годы) и кризисом постмодернизма (90-е), в течение которого специфическим образом менялось положение литературы и ее взаимоотношения с властью, автор ставит вопрос о присвоении и перераспределении ценностей в литературе. Участие читателя в этой процедуре наделяет литературу различными видами власти; эта власть не ограничивается эстетикой, правовой сферой и механизмами принуждения, а использует силу культурных, национальных, сексуальных стереотипов, норм и т. д.http://fb2.traumlibrary.net.


Веревочная лестница

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Несчастная дуэль

Д.А. Пригов: "Из всей плеяды литераторов, стремительно объявившихся из неведомого андерграунда на всеообщее обозрение, Михаил Юрьевич Берг, пожалуй, самый добротный. Ему можно доверять… Будучи в этой плеяде практически единственым ленинградским прозаиком, он в бурях и натисках постмодернистских игр и эпатажей, которым он не чужд и сам, смог сохранить традиционные петербургские темы и культурные пристрастия, придающие его прозе выпуклость скульптуры и устойчивость монумента".


Рекомендуем почитать
Построение квадрата на шестом уроке

Сергей Носов – прозаик, драматург, автор шести романов, нескольких книг рассказов и эссе, а также оригинальных работ по психологии памятников; лауреат премии «Национальный бестселлер» (за роман «Фигурные скобки») и финалист «Большой книги» («Франсуаза, или Путь к леднику»). Новая книга «Построение квадрата на шестом уроке» приглашает взглянуть на нашу жизнь с четырех неожиданных сторон и узнать, почему опасно ночевать на комаровской даче Ахматовой, где купался Керенский, что происходит в голове шестиклассника Ромы и зачем автор этой книги залез на Александровскую колонну…


Когда закончится война

Всегда ли мечты совпадают с реальностью? Когда как…


Противо Речия

Сергей Иванов – украинский журналист и блогер. Родился в 1976 году в городе Зимогорье Луганской области. Закончил юридический факультет. С 1998-го по 2008 г. работал в прокуратуре. Как пишет сам Сергей, больше всего в жизни он ненавидит государство и идиотов, хотя зарабатывает на жизнь, ежедневно взаимодействуя и с тем, и с другим. Широкую известность получил в период Майдана и во время так называемой «русской весны», в присущем ему стиле описывая в своем блоге события, приведшие к оккупации Донбасса. Летом 2014-го переехал в Киев, где проживает до сих пор. Тексты, которые вошли в этот сборник, были написаны в период с 2011-го по 2014 г.


Белый человек

В городе появляется новое лицо: загадочный белый человек. Пейл Арсин — альбинос. Люди относятся к нему настороженно. Его появление совпадает с убийством девочки. В Приюте уже много лет не происходило ничего подобного, и Пейлу нужно убедить целый город, что цвет волос и кожи не делает человека преступником. Роман «Белый человек» — история о толерантности, отношении к меньшинствам и социальной справедливости. Категорически не рекомендуется впечатлительным читателям и любителям счастливых финалов.


Бес искусства. Невероятная история одного арт-проекта

Кто продал искромсанный холст за три миллиона фунтов? Кто использовал мертвых зайцев и живых койотов в качестве материала для своих перформансов? Кто нарушил покой жителей уральского города, устроив у них под окнами новую культурную столицу России? Не знаете? Послушайте, да вы вообще ничего не знаете о современном искусстве! Эта книга даст вам возможность ликвидировать столь досадный пробел. Титанические аферы, шизофренические проекты, картины ада, а также блестящая лекция о том, куда же за сто лет приплыл пароход современности, – в сатирической дьяволиаде, написанной очень серьезным профессором-филологом. А началось все с того, что ясным мартовским утром 2009 года в тихий город Прыжовск прибыл голубоглазый галерист Кондрат Евсеевич Синькин, а за ним потянулись и лучшие силы актуального искусства.


Девочка и мальчик

Семейная драма, написанная жестко, откровенно, безвыходно, заставляющая вспомнить кинематограф Бергмана. Мужчина слишком молод и занимается карьерой, а женщина отчаянно хочет детей и уже томится этим желанием, уже разрушает их союз. Наконец любимый решается: боится потерять ее. И когда всё (но совсем непросто) получается, рождаются близнецы – раньше срока. Жизнь семьи, полная напряженного ожидания и измученных надежд, продолжается в больнице. Пока не случается страшное… Это пронзительная и откровенная книга о счастье – и бесконечности боли, и неотменимости вины.