Тетя Ася, дядя Вахо и одна свадьба - [29]
– Вахо, ты бы оделся, – сказала ему Карина, выходя на террасу с чашками для кофе.
– Я в своем доме! – ответил тот, не поднимая глаз от доски.
– Гоги, скажи ему, девочки пришли, неудобно! Что они подумают? – обратилась Карина к мужчине, который играл с Вахо в нарды.
– Девочки? – заулыбался тот и посмотрел на Нину и тетю Асю. – Вахо, ты или рубашку надень, или лифчик!
– Ты на доску смотри! Уже в третий раз проигрываешь! – хмыкнул Вахтанг, но все-таки встал и подошел к Нине. – Ты выросла, – констатировал он, взяв ее не за руку, а за запястье, как будто считал пульс. После чего кивнул и зашел в дом, откуда тут же раздался его крик: – Карина! Где мои очки? Номер два? Ты их специально от меня прячешь? Женщина, почему я в этом доме ничего найти не могу?
– Не обращайте на него внимания, – сказала Карина Нине и тете Асе. – У него много очков, и все под номерами: номер один, номер два. И ни одних целых. Не хочет новые покупать. Ходит то с веревкой на шее, это номер два, а номер три вообще изолентой перетянуты. Как не стыдно только? Он их сам все время теряет, а я виновата.
– Гоги! Расставляй! – велел Вахтанг, выйдя на террасу с бутылкой чачи, но в рубашке.
– Ну все, сейчас напьются и бедную собаку опять будут мучить! – воскликнула Карина. – Арчи, Арчи, иди сюда, я тебе инжир дам! Поешь, а то опять тебе страдать!
Пес покорно подбежал к хозяйке, благодарно заглотнул инжирину и оскалился.
– Слушай, она у тебя правда странная, может, бешеная? Ты ее проверяла? Собаки не умеют улыбаться, – сказала тетя Ася Карине.
– Ты переживи, что он каждый день переживает, тоже бешеной станешь, – ответила Карина.
Гоги, коллега Вахо, приходил к нему играть в нарды каждый день. Но иногда, когда игра затягивалась, они выпивали больше, чем нужно, и начинали «бросаться собакой», как говорила Карина.
Этого пса, Арчи, страшную помесь бульдога с таксой, Вахо подарил именно Гоги, выдав за породистого пса. Когда Вахо проигрывал, то всегда кричал одно и то же:
– Зачем ты подсунул мне не собаку, а крокодила?
Вахо хватал несчастного Арчи и совал его в руки другу с криками: «Забирай!» Гоги кричал в ответ: «Заберу!» – и запихивал Арчи в багажник.
– А Арчи такой ласковый, такой добрый, такой тихий… – рассказывала Карина. – Он любит и меня, и Гоги, и Вахо. Что ему, разорваться, что ли? Он и в багажнике хочет остаться, и к Вахо рвется. Даже плачет, бедный… И так почти каждый день. Какое животное такое выдержит? У него рано или поздно инфаркт будет!
В этот момент Арчи залаял и кинулся к воротам, в которых появились новые гости.
– Карина! Ты дома? – позвали со двора.
– Иду! – ответила Карина.
Оказалось, что пришла соседка, которая привела внучку.
– Слушай, посмотри ее, что-то она у меня на пляже сегодня отключилась. Так, немножко, потом включилась…
– Что значит отключилась? – строго спросила Карина, осматривая девочку.
– Ну, немножко сознание потеряла, потом опять бегала. Только не очень ровно бегала, зигзагами бегала, как будто пьяная. Но какала хорошо. Может, перегрелась?
– Может, и перегрелась.
– Я так и думала. А что делать, если она снова отключится?
– Панамку надеть. И на пляж завтра не ходить.
– Так дождь обещали. Завтра кто на море пойдет? Шторм будет.
– Вот и хорошо.
– Нет, почему ты говоришь – хорошо? Я только машинку поставила стирать! Опять не просохнет. Слушай, а почему она не ест?
– Потому что жарко. Не хочет – пусть не ест. Пить побольше давай.
– Так я даю, набеглави даю, а она не пьет. Ей не нравится. Кофе давала, говорит, горько. Что ей – из-под крана давать?
– Не надо из-под крана. Пусть без газа пьет.
– Кто пьет без газа?
– Подожди.
Карина поднялась в дом и вышла с бутылкой простой воды, дала девочке. Та схватила бутылку и начала жадно пить.
– Возьми бутылку домой. Давай ей пить, сколько хочет.
Соседка с ужасом смотрела на внучку, которая продолжала хлебать воду.
– Точно, больная совсем. Может, ее Вахо посмотрит?
– Вахо тебе скажет то же, что и я! – рассердилась Карина. – Дай ребенку воды, надень панамку, и не будет она у тебя отключаться!
– Ладно, но если не поможет, я завтра ее Вахо покажу. Хорошо?
Карина махнула рукой и пошла в дом, откуда раздался грохот.
– Вот она всегда так. С чужими детьми носится, а на родных внуков ей все равно, – сказал Вахтанг. Из дома выскочили двое мальчишек-подростков и с гиканьем побежали за ворота во двор.
– Вахо, нужно будет завтра смеситель купить! – сказала Карина, вынося на террасу тарелки с едой.
– Опять? Я же только неделю назад купил!
– Ты в душе был? Ты там как мылся? Я не могу приспособиться! Почему нельзя один раз купить дорогой смеситель?
– Тебе лишь бы тратиться! – отмахнулся от жены Вахтанг. – Какая разница, как вода на тебя льется?
– Ася, скажи хоть ты ему! – воскликнула Карина.
По ее словам, Вахтанг никак не мог купить в ванную нормальный смеситель. В самый последний момент он решал, что тратить большие деньги на душ нельзя и даже ненормально, поэтому покупал самый дешевый, которого хватало максимум на полгода. Последний купленный смеситель отличался от всех остальных тем, что совершенно нельзя было помыться.
– Вот смотри, – объясняла Асе и Нине Карина, – если под кран подставить руку, то она сухая останется! Он брызгает в разные стороны и туда, куда захочет. Только не на тебя. Я сухая выхожу, а вся ванная в воде! Я уже и так приспосабливалась, и держала душ боком, ничего не получается!
С момента выхода «Дневника мамы первоклассника» прошло девять лет. И я снова пошла в школу – теперь с дочкой-первоклассницей. Что изменилось? Все и ничего. «Ча-ща», по счастью, по-прежнему пишется с буквой «а», а «чу-щу» – через «у». Но появились родительские «Вотсапы», новые праздники, новые учебники. Да, забыла сказать самое главное – моя дочь пошла в школу не 1 сентября, а 11 января, потому что я ошиблась дверью. Мне кажется, это уже смешно.Маша Трауб.
Так бывает – тебе кажется, что жизнь вполне наладилась и даже удалась. Ты – счастливчик, все у тебя ровно и гладко. И вдруг – удар. Ты словно спотыкаешься на ровной дороге и понимаешь, что то, что было раньше, – не жизнь, не настоящая жизнь.Появляется человек, без которого ты задыхаешься, физически не можешь дышать.Будь тебе девятнадцать, у тебя не было бы сомнений в том, что счастье продлится вечно. Но тебе почти сорок, и ты больше не веришь в сказки…
Каждый рассказ, вошедший в этот сборник, — остановившееся мгновение, история, которая произойдет на ваших глазах. Перелистывая страницу за страни-цей чужую жизнь, вы будете смеяться, переживать за героев, сомневаться в правдивости историй или, наоборот, вспоминать, что точно такой же случай приключился с вами или вашими близкими. Но главное — эти истории не оставят вас равнодушными. Это мы вам обещаем!
В этой книге я собрала истории – смешные и грустные, счастливые и трагические, – которые объединяет одно – еда.
В центре романа «Нам выходить на следующей» – история трех женщин: бабушки, матери и внучки, каждая из которых уверена, что найдет свою любовь и будет счастлива.
Это — роман. Роман-вхождение. Во времена, в признаки стремительно меняющейся эпохи, в головы, судьбы, в души героев. Главный герой романа — программист-хакер, который только что сбежал от американских спецслужб и оказался на родине, в России. И вместе с ним читатель начинает свое путешествие в глубину книги, с точки перелома в судьбе героя, перелома, совпадающего с началом тысячелетия. На этот раз обложка предложена издательством. В тексте бережно сохранены особенности авторской орфографии, пунктуации и инвективной лексики.
Повесть «Винтики эпохи» дала название всей многожанровой книге. Автор вместил в нее правду нескольких поколений (детей войны и их отцов), что росли, мужали, верили, любили, растили детей, трудились для блага семьи и страны, не предполагая, что в какой-то момент их великая и самая большая страна может исчезнуть с карты Земли.
«Антология самиздата» открывает перед читателями ту часть нашего прошлого, которая никогда не была достоянием официальной истории. Тем не менее, в среде неофициальной культуры, порождением которой был Самиздат, выкристаллизовались идеи, оказавшие колоссальное влияние на ход истории, прежде всего, советской и постсоветской. Молодому поколению почти не известно происхождение современных идеологий и современной политической системы России. «Антология самиздата» позволяет в значительной мере заполнить этот пробел. В «Антологии» собраны наиболее представительные произведения, ходившие в Самиздате в 50 — 80-е годы, повлиявшие на умонастроения советской интеллигенции.
"... У меня есть собака, а значит у меня есть кусочек души. И когда мне бывает грустно, а знаешь ли ты, что значит собака, когда тебе грустно? Так вот, когда мне бывает грустно я говорю ей :' Собака, а хочешь я буду твоей собакой?" ..." Много-много лет назад я где-то прочла этот перевод чьего то стихотворения и запомнила его на всю жизнь. Так вышло, что это стало девизом моей жизни...
1995-й, Гавайи. Отправившись с родителями кататься на яхте, семилетний Ноа Флорес падает за борт. Когда поверхность воды вспенивается от акульих плавников, все замирают от ужаса — малыш обречен. Но происходит чудо — одна из акул, осторожно держа Ноа в пасти, доставляет его к борту судна. Эта история становится семейной легендой. Семья Ноа, пострадавшая, как и многие жители островов, от краха сахарно-тростниковой промышленности, сочла странное происшествие знаком благосклонности гавайских богов. А позже, когда у мальчика проявились особые способности, родные окончательно в этом уверились.
Самобытный, ироничный и до слез смешной сборник рассказывает истории из жизни самой обычной героини наших дней. Робкая и смышленая Танюша, юная и наивная Танечка, взрослая, но все еще познающая действительность Татьяна и непосредственная, любопытная Таня попадают в комичные переделки. Они успешно выпутываются из неурядиц и казусов (иногда – с большим трудом), пробуют новое и совсем не боятся быть «ненормальными». Мир – такой непостоянный, и все в нем меняется стремительно, но Таня уверена в одном: быть смешной – не стыдно.
Мама все время рассказывает истории – мимоходом, пока варит кофе. Истории, от которых у меня глаза вылезают на лоб и я забываю про кофе. Истории, которые невозможно придумать, а можно только прожить, будучи одним из главных героев.
Эта книга – сборник повестей и рассказов. Все они – о семьях. Разных – счастливых и не очень. О судьбах – горьких и ярких. О женщинах и детях. О мужчинах, которые уходят и возвращаются. Все истории почти документальные. Или похожи на документальные. Жизнь остается самым лучшим рассказчиком, преподнося сюрпризы, на которые не способна писательская фантазия.Маша Трауб.
Я приехала в дом, в котором выросла. Долго пыталась открыть дверь, ковыряясь ключами в дверных замках. «А вы кто?» – спросила у меня соседка, выносившая ведро. «Я здесь живу. Жила», – ответила я. «С кем ты разговариваешь?» – выглянула из-за двери пожилая женщина и тяжело поднялась на пролет. «Ты Маша? Дочка Ольги?» – спросила она меня. Я кивнула. Здесь меня узнают всегда, сколько бы лет ни прошло. Соседи. Они напомнят тебе то, что ты давно забыл.Маша Трауб.
Любая семья рано или поздно оказывается на грани. Кажется, очень просто перейти незримую черту и обрести свободу от брачных уз. Или сложно и даже невозможно? Говорить ли ребенку правду? Куда бежать от собственных мыслей и чувств? И кому можно излить душу? И, наконец, что должно произойти, чтобы нашлись ответы на все вопросы?