Тетушка, которая не умирает - [10]
А он даже не ответил на мое письмо. Стал ходить другой дорогой. Разозлился на меня. В моем возрасте всего этого хватило с лихвой, чтобы разжечь во мне отвращение к мужчинам.
Амалеш-да отправился учиться в Калькутту. А потом, немного погодя, уехал за границу. Их дом-развалюху полностью перестроили. Добавили еще один этаж. В жизни этой обездоленной семьи появились первые признаки достатка. Сумита с Амитой хоть и не сдали экзамены на отлично, школу закончили с довольно приличными отметками. Алакешу предстояло сдавать экзамены в следующем году. Все знали, что от округа ему назначили стипендию. Их семья стала почти наравне с нашей. Но никто не знал, что вышло между мной и Амалешем-да. Впрочем, ничего такого, что могло бы привлечь к нам постороннее внимание, не произошло.
И все же тот заурядный, непримечательный случай перевернул всю мою жизнь.
Я еще долго гуляла под луной рука об руку с одиночеством. В то время мне нравилась уединенность. Эта тень грусти, легкая тоска, едва ощутимая горечь после недавно пережитого унижения, тупая боль от удара судьбы и ничтожная колющая зависть – все это глубоко сидело в моей душе. Мне тогда было ох как нелегко.
Зимний поток растекался меж широких отмелей, намытых мелким песком. Лунный свет почти слепил глаза. Луна сияла так ярко, что можно было различить иголку на земле. Я остановилась у излучины реки. На другом ее берегу возвышался одинокий холм. Тихий, безмолвный, неколебимый. У моих ног журчала вода. В свете луны было видно даже гальку на дне реки. Вглядываясь в бескрайнюю пустоту вокруг, я вдруг подумала: как же здорово быть совсем одной и знать, что на всем свете тебя никто не ждет! Ничего лучше для меня и быть не могло.
И тут ветер донес до меня голос Шобханы-дидимони – он прозвучал, как крик отчаяния:
– Бошон, Бошон, ты где? Все уже давно сидят в грузовике. Иди сюда сейчас же!
Я пошла назад, со вздохом простившись с таинственным лунным светом и одиночеством.
Учительницы распекали меня на все лады:
– Какая безответственная девчонка! Ты хоть знаешь, который час? Только ты всех задерживаешь. Да что с вами сегодня, девочки?
Мне нравилось оставаться наедине с собой, хотя я была не прочь и разделить с кем-нибудь компанию. За смехом и шутками-прибаутками я забывалась. Во мне будто уживались две натуры. Когда я поддернула сари и полезла в грузовик, все подняли меня на смех. Семеро учительниц расселись на холстине, а мы, девчонки, теснясь, с трудом разместились между кастрюлями и сковородками. Девять или десять из нас забрались на крышу кузова. Кое-кому даже пришлось стоять. В кузове яблоку негде было упасть. Когда учительницы сказали, чтобы мы слезали с кузова, некоторые девчонки полезли обратно вниз и уселись на перевернутые вверх дном кастрюли и ведра, которые из-за торчащих ручек стояли нетвердо и заходили ходуном, когда грузовик тронулся с места. Все дружно рассмеялись.
Через некоторое время смех сменился пением. Грузовик катил в сторону города. Мы оставили позади утопавшую в лунном свете просторную сказочную долину и возвращались к своим тесным жилищам, нашим норам. И зачем только люди научились строить дома? В древние времена они жили в горных пещерах или ютились под сенью деревьев. Может, и я в одной из прошлых жизней была пещерной женщиной, охотилась с камнями на зверей, жарила их мясо, скиталась по горам и лесам. И жила вольной жизнью.
Так, за песнями, разговорами и смехом, мы одолели половину обратного пути. До города мы должны были добраться уже в одиннадцатом часу и потом разойтись по домам. Но не тут-то было. Как только Бандана-дидимони глянула на часы и сказала Шикхе-дидимони: «Через час, наверное, будем дома», – грузовик как-то странно зачихал.
Мы снова захихикали.
Шобхана-ди сказала с досадой: «Хватит с меня, я уж вдосталь нахихикалась. Что это с грузовиком? Спросите у шофера».
Спрашивать не было нужды. Грузовик застыл у обочины. Шофер с напарником вылезли из кабины, открыли капот и, подсвечивая себе фонариком, заглянули под него.
– Что там у вас, шофер? – спросила Мадхури-ди.
– Тяги нету. Грязь попала в двигатель, – ответил шофер.
– Дальше-то поедем?
– Конечно. Вот только все прочищу.
– И сколько времени это займет?
– Пять минут.
Пять минут превратились в пятнадцать. Потом в полчаса.
Учительницы в тревоге перегнулись через бортик.
– Почему вы скрываете, в чем дело? Ведь мы отвечаем за всех девочек. Грузовик поедет, в конце-то концов?
Шофер как-то неуверенно сказал:
– Мы стараемся, Диди. Подсос чего-то барахлит.
Шобхана-ди вышла из себя.
– Ну почему вы такой бессердечный народ? И как вы только решились на эту поездку в неисправном грузовике? Ну что теперь делать? Нам же еще ехать и ехать.
– Это же машина, Дидимони. Поди угадай, что она выкинет. Ведь только неделю назад прошла техосмотр.
Вскоре мы поняли: у грузовика серьезные неполадки. Девчонки перестали хихикать. Учительницы дали волю своему гневу.
Индира-ди сказала:
– Хоть ваш драндулет совсем заглох, нам нужно как-то добраться до дома. Идите, шофер, и поймайте другой грузовик!
И напарник пошел. Однако поздним вечером, да еще в выходные, грузовиков на дороге попадалось мало. И все же один остановился. Он был битком забит коробками с чаем. Его шофер, выйдя из кабины, взялся починить наш грузовик, но потом бросил это дело и уехал. Пара других грузовиков даже не остановилась. Притормозила частная машина – в ней сидели четверо подвыпивших мужчин. Один из них бросил нашему шоферу:
У Славика из пригородного лесхоза появляется щенок-найдёныш. Подросток всей душой отдаётся воспитанию Жульки, не подозревая, что в её жилах течёт кровь древнейших боевых псов. Беда, в которую попадает Славик, показывает, что Жулька унаследовала лучшие гены предков: рискуя жизнью, собака беззаветно бросается на защиту друга. Но будет ли Славик с прежней любовью относиться к своей спасительнице, видя, что после страшного боя Жулька стала инвалидом?
В России быть геем — уже само по себе приговор. Быть подростком-геем — значит стать объектом жесткой травли и, возможно, даже подвергнуть себя реальной опасности. А потому ты вынужден жить в постоянном страхе, прекрасно осознавая, что тебя ждет в случае разоблачения. Однако для каждого такого подростка рано или поздно наступает время, когда ему приходится быть смелым, чтобы отстоять свое право на существование…
История подростка Ромы, который ходит в обычную школу, живет, кажется, обычной жизнью: прогуливает уроки, забирает младшую сестренку из детского сада, влюбляется в новенькую одноклассницу… Однако у Ромы есть свои большие секреты, о которых никто не должен знать.
Эрик Стоун в 14 лет хладнокровно застрелил собственного отца. Но не стоит поспешно нарекать его монстром и психопатом, потому что у детей всегда есть причины для жестокости, даже если взрослые их не видят или не хотят видеть. У Эрика такая причина тоже была. Это история о «невидимых» детях — жертвах домашнего насилия. О детях, которые чаще всего молчат, потому что большинство из нас не желает слышать. Это история о разбитом детстве, осколки которого невозможно собрать, даже спустя много лет…
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
Пэ Суа – феномен современной южнокорейской литературы. Смелая и талантливая писательница постепенно покоряет читателей по всему миру. Ее роман «Непостижимая ночь, неразгаданный день» – настоящая сюрреалистическая головоломка, которая придется по душе поклонникам творчества Линча и заставит сомневаться в реальности происходящего вокруг. Потеряв работу в аудиотеатре, бывшая актриса Аями не знает, что ей делать дальше. Пока – отыскать пропавшую учительницу немецкого Ёни, а остальные проблемы решать по мере их поступления. Шагая по плавящемуся асфальту в изнемогающем от жары Сеуле, блуждая среди миражей, Аями все больше увязает в мире, в котором причудливейшим образом сплелись явь и сон.