Тетушка, которая не умирает - [12]
Я открыла окно и посмотрела на их дом. Окно напротив тоже было открыто. Сримойи, со спутанными волосами, стояла у раскрытого окна, несмотря на холод. Она была единственной дочерью у своей матери-вдовы. Братья ее матери не поскупились на свадьбу племянницы. А спустя два года матери Сримойи не стало. Кроме того, у нее не осталось даже своего дома. Она умирала, сгорая на глазах.
Иногда я кричала ей в окно:
– Почему бы тебе не поджечь их дом, Сримойи? Облей все керосином, чиркни спичкой. И гори все огнем.
Услышав это, моя мама меня отругала. Чаттерджи затаили на меня злобу. А мне было наплевать. Я сама подожгу их дом, если Сримойи не может.
Я тихонько позвала:
– Сримойи!
Она перестала петь. И немного помолчав, спросила:
– Что?
– Почему ты не спишь? Кто поет в такое время?
Сримойи сказала:
– Какая сегодня луна!
– Тебе нравится луна?
– Нет. Ничего мне не нравится. Только плакать хочется.
– Ступай в постель. И поспи.
– Нынче ночью я превращусь в фею и улечу отсюда.
– Как же ты полетишь?
– По воздуху. Ты когда-нибудь летала на самолете?
– Ни разу.
– На что это похоже?
– Не знаю.
– Это страшно?
– Я бы умерла со страху. Ложись в постель.
– Не хочу в постель. Какая луна!
Сримойи опять затянула свою песню: «Копите денежки…»
Я позвала совсем тихо:
– Сримойи!
– Что?
– А ты знаешь другие песни?
– Знаю.
– Какие?
– Не помню.
– Эта песня просто ужасная. Спой что-нибудь получше. Например, про лунную улыбку – знаешь такую?
– Нет!
– Я тебя научу.
– А я не хочу.
– Ты только эту больше не пой. И впрямь ужас!
– Я только ее и могу петь.
– Они там что, твердят, чтоб ты копила деньги?
– Деньги – очень ценная штука.
Я вздохнула и закрыла окно. Потом пошла в ванную, ополоснула водой лицо и решила, что никогда не пойду замуж. Ни за что на свете. Уж лучше умру. А когда стану призраком, буду витать с распущенными волосами над долинами, горами, лесами, реками и распевать песни…
Сомлата
– Что это ты там готовишь – шункти? Пахнет вкусно.
– Конечно, нет! Мы не едим шункти.
– Ух ты! Ну прямо королева Виктория! Не едят они шункти. Это еще почему? В горячем-то виде, с пряностями, острым перцем, луком и чесноком. Пальчики оближешь, разве нет?
– Оно воняет.
– Да ну! Воняет! Тогда откуда такой запах?
– Наверное, от соседей.
– Если они могут, почему же вы не можете? Эка важность!
– Вам нравится запах?
– Я же вдова, помнишь? Разве я могу сказать – нравится? Это грех. Так что ты там готовишь?
– Рыбу.
– Какую?
– Карпа кои с фулкопи.
– А приправу какую кладешь?
– Рыбу мы ничем не приправляем.
– Ни черта ты не смыслишь в стряпне! Панч надобно приправлять пхороном.
– Ладно.
– А еще капельку масла добавь, щепотку сахара, соды. В общем, пальчики оближешь.
– Ладно.
– Лопайте свою рыбу, сколько влезет. Осталось два месяца.
У меня аж сердце екнуло. Пишима стояла за открытой дверью в кухню. В темноте. Было видно только ее сари. Глянув в ее сторону, я спросила:
– Зачем ты так говоришь?
– Быть тебе скоро вдовой, вот увидишь.
На глаза у меня навернулись слезы, сердце защемило. И я сказала:
– Пишима, неужели так оно и будет?
– А почему нет? Зачем мне страдать в одиночестве? Почему бы и тебе не помучиться?
– Но что я такого сделала, Пишима? Неужто в чем согрешила?
– А я в чем согрешила? Ты беременна?
– Не знаю.
– Если ты умрешь, то и младенец твой умрет. Незачем тебе заводить ребенка. Не спи больше с мужем. Сторонись его.
Я содрогнулась от страха. Белое сари испарилось. Я до того опешила, что не заметила, как у меня подгорела рыба карри. И есть ее никто не стал.
Ночью я спросила мужа:
– Ты веришь в призраков?
Он удивленно сказал:
– То же самое ты спрашивала вчера. Почему?
– Отвечай же.
– Да нет. Призраков не бывает. А ты что, их боишься?
– Не знаю. Может, и так.
– Ты же сильная женщина. Чудно как-то, откуда у тебя такой страх?
– Это не страх. Даже не знаю, как это объяснить.
Он нежно обнял меня и сказал:
– Тебе нечего бояться.
Той ночью мы страстно любили друг друга. Потом муж уснул. А я в тревоге все ворочалась.
Я никогда не знала, когда ее ждать. Обычно она являлась по вечерам, когда я стряпала, и давала мне неправильные советы. В рыбу и мясо частенько попадали пряди волос, зола или дохлые ящерицы. А однажды, собравшись проветрить матрас и стряхнуть с него муравьев, я обнаружила, что он весь осыпан сахаром.
И тогда я сказала:
– Пишима, зачем ты все это вытворяешь?
– А почему бы нет? Разве я была здесь счастлива?
– Как я слыхала, тебя считали главой семьи.
– Чепуха! Они нянчились со мной из-за шкатулки с драгоценностями. И держали здесь из-за золота. Иначе от меня бы давно избавились.
– А сейчас-то что тебе нужно, Пишима?
– Я желаю, чтоб умер твой муженек, чтоб у тебя не было детей и чтоб ты стала вдовой. А потом и сама умерла. Хочу, чтоб все умерли. И пусть мир провалится в тартарары. Пусть каждый дом займется огнем.
– О-о-о!
– Что, противно слышать? А что плохого в смерти, о-о-о? Вот станешь такой, как я, тогда поймешь – не видать тебе счастья, покуда мир не обратится в прах.
Прошло два месяца, а муж мой не умер.
Однажды Пишима спросила из темноты, где таилась:
– Так каково оно, ну, это?…
– Что это? – удивилась я.
– Не прикидывайся, будто не понимаешь. То, чем ты занимаешься со своим муженьком, что же еще?
История подростка Ромы, который ходит в обычную школу, живет, кажется, обычной жизнью: прогуливает уроки, забирает младшую сестренку из детского сада, влюбляется в новенькую одноклассницу… Однако у Ромы есть свои большие секреты, о которых никто не должен знать.
Эрик Стоун в 14 лет хладнокровно застрелил собственного отца. Но не стоит поспешно нарекать его монстром и психопатом, потому что у детей всегда есть причины для жестокости, даже если взрослые их не видят или не хотят видеть. У Эрика такая причина тоже была. Это история о «невидимых» детях — жертвах домашнего насилия. О детях, которые чаще всего молчат, потому что большинство из нас не желает слышать. Это история о разбитом детстве, осколки которого невозможно собрать, даже спустя много лет…
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
Пэ Суа – феномен современной южнокорейской литературы. Смелая и талантливая писательница постепенно покоряет читателей по всему миру. Ее роман «Непостижимая ночь, неразгаданный день» – настоящая сюрреалистическая головоломка, которая придется по душе поклонникам творчества Линча и заставит сомневаться в реальности происходящего вокруг. Потеряв работу в аудиотеатре, бывшая актриса Аями не знает, что ей делать дальше. Пока – отыскать пропавшую учительницу немецкого Ёни, а остальные проблемы решать по мере их поступления. Шагая по плавящемуся асфальту в изнемогающем от жары Сеуле, блуждая среди миражей, Аями все больше увязает в мире, в котором причудливейшим образом сплелись явь и сон.