Тэтэ - [18]

— Первого? Это безопасность, что ли? Круто.

— Мне там нужен свой человек, — сказал он и, повернувшись к бару, заказал коньячку.

Я сдул пену, сделал глоток пива и сказал:

— Но я ничего не знаю.

— Да брось ты. Давай выпьем.

— Я лучше пива.

— Графин пива и большую тарелку креветок сюда! — крикнул Валентин в сторону бара. — А ты че, коньяк не пьешь?

— Да я боюсь спьянеть.

— Ты мне поможешь?

— Хорошо. Как?

— Вот ты вынес уже почти два целых пулемета, — сказал Валентин и преспокойно продолжил есть сочные медальоны. Местный повар упрямо хотел готовить мясо, не отбивая его. Он мучился от жары в маленькой кухне от включенной духовки, но жарил и жарил эти толстые медальоны. Поэтому сюда многие ходили, чтобы съесть что-нибудь вкусное.

Оказывается, Усольцев был подполковником. Он знал все. Стучали капитально. Тут надо было или соглашаться, или сваливать куда-нибудь в другой город. Чтобы никто не нашел. Но я уже согласился. Не понимаю, зачем мы вернулись. Потом мы поехали в другой кабак. Потом в третий. И все время платил Валентин Александрович Усольцев. Раньше, все время платил я. В следующем кабаке только за вход надо было платить двести пятьдесят рублей. Я спросил:

— Денег-то у нас хватит?

— О деньгах позже поговорим, — сказал бывший майор.

Мы прошли и сели у самого бильярда. Валентин Александрович заказал большую тарелку креветок, но получил ответ, что их нет.

— Уходим? — спросил я.

— Уходим, — ответил он.

Подбежал администратор.

— Почему вы уходите, Валентин Александрович?

— Так у вас же нет креветок, — невозмутимо ответил главный спецслужбист завода.

— Мы найдем. Подождите, пожалуйста, пятнадцать минут.

— По магазинам, что ли, поедете искать?

Мы остались. Креветки нашли через двадцать минут. Где они их только купили в такое время?

— Наверное, купили в другом кабаке, — сказал я. — Почему-то все стали любить креветки.

— Кстати, о деньгах, — сказал Валентин. Он оторвал голову креветке и добавил: — Где они?

— Кто? — не понял я.

— Не кто, а что. Деньги еще не стали одушевленными.

— Вы хотите конфисковать те деньги? У меня их нет.

— Где же они?

Александр Федорович

Семен зашел к своему знакомому. Тот когда-то был его ротным. В отставку он ушел майором. Его звали Александром Федоровичем. Он жил один на окраине города, почти у самой горы. Дом у Александра Федоровича был хороший, с ванной, душем, туалетом. С садом, дававшим полторы тонны яблок. У него не хватило двух тысяч при покупке дома. Деньги дал друг. Он работал охотоведом в Сибири.

— А где я потом возьму две тысячи баксов? — спросил Александр Федорыч. — Нет, я не смогу потом отдать. Спасибо Захарыч, но не могу я взять эти две тысячи долларов.

Но Захарыч настоял.

— Здесь у тебя будет сад. Он, говорят, дает полторы тонны яблок. Если их продать даже оптом по десять рублей, ты получишь пятьсот долларов. За четыре года отдашь. — Бизнесмен прекрасно понимал, что никаких денег от этого предпринимательства получить будет нельзя. Расходы, опять расходы, потом расходы на еду. Но он промолчал. А уже через полгода опять приехал из своей Сибири. Как раз осенью. После реализации урожая. В общем-то, все так и получилось, как говорил Кирилл Захарыч Огневой. У Александра Федоровича осталось как раз пятьсот баксов. Ведь он пока ничего не вкладывал в свой сад. А обедал бесплатно. У одной дамы в ресторане. Как-то Нина Петровна вышла пьяная из банкетного зала и предложила Александру Федоровичу сделать ей массаж. Не сразу, а во время танца, на который он ее пригласил. Сегодня у нее никого не было. В последнее время мужики вообще почти не нравились ей. Ей попадались только наглые мачо. Сначала они были скромными, а через несколько дней начинали вести себя, как требовательные господа. Она попробовала с девушками. С непривычки тоже не очень-то понравилось. Здесь нужно настроиться. Сегодня в ее ресторане справляли день рождения одного буржуя. Пришлось тоже поучаствовать. Этот буржуй явно хотел быть сегодня с ней. И это несмотря на то, что жена буржуя тоже была на банкете. Парамонов Павел Семенович был генеральным директором всех заводов города.

Он затащил Нину Петровну на кухню и хотел трахнуть прямо в кладовой. Рядом с колбасой и мясом.

— Не надо, Павел… — она даже забыла отчество красного директора. — Может быть как-нибудь потом.

— Я вас очень хочу, моя дорогая, — сказал Павел Семенович. — Очень.

— Ну как вы можете? Ведь вам уже семьдесят лет сегодня исполнилось.

— Я хочу как в Америке: заниматься сексом три раза в неделю. Давай раздевайся, милая. Сама, сама! Я боюсь порвать на тебе одежду. Потом ты не сможешь показаться гостям.

Она хотела убежать, но семидесятилетний директор поймал ее у двери и повалил на грязный пол.

— Ладно, ладно, — заговорила она, — только не спеши. Хорошо?

Но хорошо не вышло. Павел Семенович кончил почти сразу.

— Как ребенок, — сказал он с сожалением.

— Ничего страшного, — сказала Нина Петровна, — как-нибудь в другой раз.

— Нет, у меня сегодня день рождения, я хочу сейчас.

— Но каким образом?

— Рукой.

— Рукой?

— Да.

— Ну вам виднее, как это надо делать, — сказала она и прислонилась к стеллажу. Павел Семенович опустился на колени. Начал медленно задирать юбку.