Тэтчер и тэтчеризм - [152]
Многие британские политологи предпочитают рассматривать это и им подобные выражения как "риторику", составную часть "популизма" Тэтчер и даже демагогию, и вряд ли есть смысл отрицать, что элементы всего этого тут действительно присутствовали. Но это далеко не вся правда, ибо за всей этой "риторикой" чувствуется "твердая косточка" концептуальной и идейной убежденности, которая стала органической частью ее личности. Большинство ее оппонентов в парламентской фракции и в партии в целом открыли для себя эту "твердую косточку" слишком поздно и заплатили за это высокую цену[485].
С точки зрения автора этих строк, если мы хотим оставаться на почве реальности и накопленного опыта, мы должны признать, что политическая стратегия или "генеральный проект" заслуживают этого назначения лишь в случае, если в них содержатся два компонента: первый - это твердая идеологическая и концептуальная приверженность как основа политических решений, а второй - более или менее четко очерченные задачи и цели и способность реализовать их, сообразуясь с обстоятельствами. На основании всего вышеизложенного осмелюсь утверждать, что в таком смысле Тэтчер имела политическую стратегию и даже "генеральный проект". В силу целого ряда причин эта стратегия не была сформулирована в каком-то одном документе или речи, однако если мы возьмем всю совокупность материалов, подготовленных ею и ее соратниками, то мы довольно легко обнаружим там все необходимые ее компоненты.
Если мы, к примеру, заглянем в книгу первого и наиболее влиятельного экономического советника Тэтчер - Алана Уолтерса, опубликованную в 1986 г., где он подробно осмысливает основные направления экономической политики и реформы правительства (дерегулирование, приватизацию, финансовую стабильность, профсоюзное законодательство, изменения во внешнеэкономической сфере)[486], то мы не найдем в этом перечне ничего, что бы не было ясно и четко декларировано в годы оппозиции. То же самое можно сказать об основных принципах и подходах в области социальной, внутренней и внешней политики. В полном соответствии с этими принципами и установками, которые в совокупности и составляют, с моей точки зрения, "генеральную стратегию тэтчеризма", было реализовано огромное число конкретных мер, более или менее подробно описанных в четвертой главе книги. Однако некоторые из этих установок не были воплощены в жизнь, и проводившаяся правительством политика серьезно разошлась с "генеральной стратегией". Прежде всего это относится к социальной сфере и сфере "государства благосостояния", где, как мы видели, правительство вынуждено было допустить серьезные отклонения от нее. Я не рассматриваю эти "отклонения" как "провалы" или даже "ограничения" тэтчеризма (как это, к примеру, делает М. Холмс[487]). Я также не считаю, что на этом основании можно говорить о "возможном" и "действительном" варианте тэтчеризма, как это делают Дж. Гоулд и Д. Андерсон[488]. Я рассматриваю эти отклонения как серьезные поправки в первоначальной стратегии, и не более того. И яполагаю также, что эта способность к коррекции - не слабая, а сильная сторона тэтчеризма, которая не помешала более или менее последовательной реализации всей стратегии.
Иначе говоря, политика Тэтчер действительно во многом диктовалась обстоятельствами, но при всем том она и ее сторонники постоянно придерживались "генерального" неолиберального подхода и идей, последовательно и шаг за шагом реализуя их.
Тэтчеризм немыслим без Тэтчер как личности, лидера и премьер-министра. Это уникальный феномен, и я полностью согласен в этом с Ф. Нортоном, С. Файнером и другими авторитетами британской политологии[489], делающими ударение на особой роли личности лидера и премьера. Вдохновлявшаяся выпавшей на ее долю "миссией", Тэтчер стремилась изменить многое в британском обществе, положить конец "социалистическому эксперименту" и внедрить на место социал-демократической модели модель неоконсервативную. Это и был ее "генеральный проект", который, при всей его амбициозности, оказался реализуемым в значительно большей степени, нежели это допускали даже ее самые благожелательные критики. Как уже я отмечал и в этой книге и ранее[490], разрушить старую модель она все же оказалась не в состоянии. Британия не стала "тэтчеристской" даже после более десятка лет ее премьерства.
Но означает ли это, что она потерпела неудачу? Полагаю, что это не так, что, напротив, ее успех во внедрении неоконсервативной модели (о достоинствах и недостатках которой можно спорить) был исключителен, уникален. Больше того, в чем-то ее успех был даже чрезмерным, но это скорее в том смысле, что она "переиграла", используя свою сильную личную карту. Ее реальные достижения состояли в модернизации, коррекции "старой" системы, приспособлении ее к новым реалиям, и благодаря этому "эра Тэтчер" останется в британской истории как один из важнейших ее этапов.
Как уже отмечалось выше, в течение "тэтчеристского десятилетия" феномен тэтчеризма постоянно эволюционировал. Не оставалось тем же самым и сочетание "инстинктивного" и "идеологического" начал в нем, и именно этими изменениями в балансе его главных составляющих я склонен объяснять непосредственные причины столь неожиданного ее "свержения".
