Тест Роршаха. Герман Роршах, его тест и сила видения - [32]
Спектр деятельности семьи Роршахов постепенно расширялся. «Сегодня проводится ярмарка для пациентов, и многие из них – пациенты Германа, – писала Ольга Анне в августе. – Все виды каруселей, кукольные театры, тиры и так далее». Герман добавил: «Карусель, танцплощадка, зверинец – все что угодно. Пациентам это очень понравилось. Жаль, что вечером все закончится». В другие годы клинику навещали музыканты из Гёттингенского Музыкального общества, а начиная с 1913 года большой грузовой корабль, специально переоборудованный так, чтобы принять на борт больше сотни человек, возил пациентов на прогулки по озеру. Эта забава стала очень популярной, и они надеялись, что смогут повторять ее каждый год.
Тот же альбом, где хранилась свадебная фотография Роршахов, содержит десятки снимков описываемых событий, связанных с клиникой. Роршах был заядлым фотографом и, казалось, любил беспристрастно фиксировать на снимках людей и события, а также праздники, которые стремился задокументировать. Он был любознательным эрудитом. Строго следовать только лишь траектории научной карьеры означало упустить многое из того, что делало его работу над тестом возможной. Снова и снова фотографировал он свой дом и лодочные прогулки в окрестностях Мюнстерлингена: землю с озера и озеро с земли, отражения цвета и тени на небе и в воде. Он давал своим пациентам материалы для творчества – не фотокамеры, конечно, но бумагу, краски, глину для лепки. Может быть, не так просто разговаривать с шизофреником, но существуют другие способы заставить его раскрыться.
После того как они встретили первое совместное Рождество в заснеженном Мюнстерлингене, Герман и Лола наполнили свои дни игрой в шахматы и исполнением музыкальных произведений. Герман играл на своей скрипке, привезенной из Шаффхаузена, а Лола – на гитаре, которую он подарил ей на Рождество. Герман был очень благодарен Анне за «превосходный» подарок – книгу Гоголя. Роршахи отправили ей в Россию альпийский календарь, который «каждый день отдавал бы ей частичку Родины». Это была идея Ольги: уж она-то знала, что такое тоска по дому. За год до этого сам Герман, без Ольги, сделал сестре более педантичный подарок – книгу «Фауст» Гёте, «которую ты, возможно, еще не читала. Это самая восхитительная вещь, когда-либо написанная в мире».
И вот – новогодний карнавал. Роршах составил программу песен, театральных сценок, маскарадов и танцев. С годами требования времени становились более жесткими, и проводить эти праздничные вечеринки было все тяжелее, но, когда все только начиналось, Роршах принимал участие в их организации с большим энтузиазмом.
Хоть арт-терапия, театральная терапия и прочие подобные вещи не были в новинку, результаты деятельности Роршаха казались Ольге и остальным скорее развлечением, нежели лечением. Тем не менее то, как Роршах описывал свои чаяния вызвать у пациентов реакцию на увеличенные проекции во время рождественской вечеринки, предполагало, что он рассчитывал извлечь из этого некоторую пользу. Он даже обзавелся обезьянкой, приобретя ее у труппы странствующих циркачей, и в течение нескольких месяцев приводил животное на свои смены в клинике, также с целью вызвать эмпатическую реакцию. Некоторым тяжелобольным, обычно ни на что не реагировавшим, очень нравились гримасничанья обезьяны, и они не оставались безучастными, когда она озорно скакала по их головам и играла с их волосами. Хотя это и не было прямым исцелением, но все же давало Роршаху косвенный доступ к сознанию его пациентов.
За время, свободное от экспериментов с обезьянкой и фотографиями, Роршах опубликовал одиннадцать статей, основанных на опыте, полученном в процессе работы в Мюнстерлингене. Некоторые из них были выдержаны во фрейдистском ключе, другие – в юнгианском, а в третьих раскрывались его собственные интересы.
Как подметил один из следующих директоров Мюнстерлингенской клиники: «Для периода длиной в три года такой масштабный научный вклад является поистине ошеломляющим, особенно если учесть, что Роршах также рецензировал множество книг, писал объемные истории болезней, потратил много времени на работы по организации деятельности пациентов, писал юмористические песни и стихи для карнавалов, ухаживал за обезьянкой, играл в боулинг в деревне, да еще и написал серьезную научную монографию, посвященную опухолям шишковидной железы, отказавшись от отпуска, чтобы исследовать опухоли под микроскопом в цюрихском Институте анатомии мозга.
Рисунок шизофреника. В произведенной Роршахом расшифровке этого рисунка упоминаются фаллическая трубка, магнитные иглы, а также буквы Z – мужского и женского рода, – перечеркнутые вопросительными знаками. С буквы Z начиналось имя пациента, название места, где жил лечивший его ранее психиатр, немецкое слово «сомнение» (Zweifel), и на этом список ее значений в данном контексте не исчерпывался.
Одна из статей Роршаха анализировала рисунок пациента, который «хоть и кажется таким простым, на самом деле имеет очень сложное значение». Другая была о маляре с амбициями художника. Среди двадцати четырех рукописных страниц, содержащих заметки Роршаха об одном из случаев в клинике Мюнстерлингена, можно видеть фотографию мужчины: в просторном халате, широком галстуке-пластроне и берете, с небольшим цветком в уголке рта и с напряженным пристальным взглядом. Этот человек изготовил деревянную гравюру, изображавшую библейскую «Тайную вечерю», но снабдил ее новыми подробностями. В его версии Иоанн прижимается к Христу, у всех участников, кроме Иуды, длинные, похожие на женские, волосы, а у Христа имеется некий странный ореол в виде дамской шляпки, входящей в типичный швейцарский женский народный костюм. К созданию этой картины пациента, вероятно, подтолкнул Роршах, поняв, что, учитывая его ограниченные способности, этого человека невозможно подвергнуть психоанализу, используя разговорную терапию, толкование сновидений или словесный ассоциативный тест. Можно было проанализировать лишь нечто визуальное. Те, кто знали Роршаха, сообщают, что у него была прекрасная способность взаимодействовать со своими пациентами, любыми способами помогая им выкарабкаться из оков паранойи или кататонического безумия. Довольно многие пациентки влюблялись в своего симпатичного доктора, и Роршаху удавалось избегать их притязаний, не причиняя при этом вреда их чувствам. Он мог взять протянутую руку пациентки, потом отвлечь ее чем-нибудь и незаметно высвободить свою ладонь. Так перелистывались дни в мюнстерлингенском календаре Роршаха: от карнавала к летней ярмарке, Рождеству и Новому году, – и по новой.
