Тэсс из рода д'Эрбервиллей. Джуд Незаметный - [143]

— Это ведь было письмо от твоей жены?

— Да.

С тех пор пришло еще только одно письмо. Они не стали его пересылать, зная, что он скоро вернется.

Энджел быстро распечатал конверт и в смятении прочел записку Тэсс — последнее ее письмо, написанное второпях:

«Ах, зачем ты так ужасно поступил со мной, Энджел? Я этого не заслуживаю. Я много об этом думала и знаю, что никогда, никогда не прощу тебя. Ты знаешь, что я не хотела причинить тебе зла, зачем же ты причинил мне такое зло? Ты жесток! Да, жесток! Я постараюсь забыть тебя. Ты был несправедлив ко мне с начала до конца! — Т.».

— Она права, — сказал Энджел, бросая письмо. — Быть может, она никогда не простит меня.

— Не нужно так волноваться, Энджел, ведь она только дитя земли, — сказала его мать.

— Дитя земли. Все мы дети земли. Хотел бы я, чтобы она действительно была «дитя земли» в том смысле, в каком вы это понимаете, но я должен вам сообщить кое-что, о чем до сих пор молчал; ее отец происходит по мужской линии от одного из старейших нормандских родов, подобно многим другим крестьянам, которые живут, никому не ведомые, в наших деревнях и зовутся «детьми земли».

Он рано лег спать, а на следующий день, чувствуя себя совсем больным, не выходил из своей комнаты и размышлял. Когда он, находясь к югу от экватора, получил ее нежное письмо, ему показалось, что ничего не может быть проще, как вернуться к Тэсс и броситься в ее объятия, раз ему угодно ее простить, но теперь, вспоминая обстоятельства, при которых он с ней расстался, он понял, что это совсем не так просто. Она была от природы страстной, и ее письмо, из которого он узнал, что ее мнение о нем изменилось, — а он с грустью признал, что она была права, — это письмо заставило его призадуматься: благоразумно ли будет, не предупредив ее, встретиться с ней в присутствии ее родителей? Если предположить, что за последние недели разлуки любовь ее к нему уступила место неприязни, неожиданная встреча может вызвать ссору.

Поэтому Клэр решил подготовить Тэсс и ее семью, сообщив в Марлот о своем приезде; он надеялся, что она по-прежнему живет там, как было условлено перед его отъездом из Англии. В тот же день он отправил письмо, а в конце недели получил короткий ответ миссис Дарбейфилд, который ничем ему не помог, ибо миссис Дарбейфилд писала, к большому его удивлению, не из Марлота и адреса своего не указывала.

«Сэр, в этих нескольких строках я хочу сообщить, что моя дочь сейчас от меня уехала, и я не знаю, когда она вернется. Но я вам напишу, как только она приедет. Я не считаю себя вправе сообщить вам, где она временно проживает. Прибавлю еще, что я с семьей недавно уехала из Марлота.

Ваша Дж. Дарбейфилд».

Клэр с таким облегчением узнал, что с Тэсс, по-видимому, ничего дурного не случилось, что нежелание ее матери сообщить ее адрес его не очень обеспокоило. Несомненно, все они не могут ему простить. Он будет ждать, пока миссис Дарбейфилд не напишет ему о возвращении Тэсс, а, судя по ее письму, это не замедлит случиться. Большего он не заслуживал. Любовь его была такова, «что изменяется, встречая перемену»^{99}. Он многое понял за время своего отсутствия: в безупречной Корнелии он увидел возможную Фаустину, в теле Фрины — дух целомудренной Лукреции^{100}; он думал о той женщине, которую хотели побить камнями, и о жене Урии, ставшей царицей^{101}, и задавал себе вопрос: почему, вынося приговор Тэсс, он обращал внимание на внешние обстоятельства ее жизни, а не на внутренний ее мир, на поступки ее, а не на устремления?

Прошло несколько дней, Энджел все еще жил у отца, ждал обещанной второй записки от Джоан Дарбейфилд и надеялся окрепнуть после болезни. Силы постепенно возвращались к нему, а письма от Джоан все не было. Тогда он отыскал старое письмо, пересланное ему в Бразилию, которое Тэсс написала из Флинтком-Эша, и снова перечитал. Как и в первый раз, оно его глубоко растрогало.

«Я не могу не сказать тебе о моем горе, — кроме тебя, никого у меня нет!.. Право, я умру, если ты не приедешь ко мне очень скоро или не позовешь меня к себе… прошу тебя, не будь таким справедливым, будь чуточку добрее ко мне… Если бы ты приехал, я могла бы умереть в твоих объятиях. И рада была бы умереть — зная, что ты меня простил… Но если бы ты написал мне только одну маленькую строчку: «скоро приеду», — о, как хорошо жилось бы мне, Энджел!.. Подумай, подумай, как ноет у меня сердце при мысли, что я никогда тебя не увижу… никогда! Ах, если бы твое сердце ныло каждый день только одну минутку так, как ноет мое день за днем, ты бы пожалел свою бедную, одинокую Тэсс… Я была бы довольна — нет, счастлива! — быть твоей служанкой, раз я не могу быть твоей женой; только бы мне жить около тебя, видеть тебя хоть мельком, думать, что ты мой… Об одном только я мечтаю, одного только хочу на небе, на земле или под землею — увидеться с тобой, мой любимый! Приезжай, приезжай и спаси меня от того, что мне угрожает!»

Клэр решил не верить последнему суровому письму и отыскать ее немедленно. Он спросил отца, брала ли она у него деньги за это время. Тот ответил отрицательно, и тогда только Энджел понял, что гордость помешала ей обратиться с такой просьбой и она предпочла терпеть лишения. По его отрывистым замечаниям родители догадались наконец об истинной причине разрыва, и тогда на помощь им пришло их христианство, поручавшее грешников особому их попечению; они воспылали к Тэсс нежностью, какую не могло пробудить в них ее происхождение, ее простодушие и даже бедность.