Теряя Лею - [36]

Никто даже не смотрел в мою сторону.

С потными ладонями я отступила от двери еще на шаг. Теперь я находилась в коридоре, но на меня по-прежнему не обращали внимания. Поглядывая налево, в сторону, куда меня обычно возили на анализы, я резко свернула направо и медленно, но твердо пошла вдоль палат. Не в силах удержаться, я заглядывала в двери, мимо которых проходила, мне были интересны другие пациенты и их недуги. В большинстве палат располагалось по две кровати, и я удивлялась, почему в моей только одна. Спасибо, конечно, но все равно любопытно. Хотя мне было бы неловко делить пространство с кем-то еще.

Я продолжала тащиться по коридору, сворачивая налево на каждом перекрестке. Я не знала, куда направляюсь, но так далеко мне в жизни ходить не приходилось. Ноги уже горели от напряжения, но я не обращала на них внимания и двигалась дальше.

Навстречу шла медсестра со стойкой для капельниц. Я напряглась, ожидая, что она спросит меня, где мне положено находиться, но она просто улыбнулась мимоходом.

Ускорив шаг, пока она не передумала, я свернула направо и заметила знак, который искала, сама того не ведая. Улыбаясь, я пошла по указателям, снова свернула направо, и коридор превратился в огромный холл с окнами во всю стену и парой двустворчатых дверей.

Я ожидала, что снующие по холлу люди будут таращиться на меня, поскольку я вышла в халате и пижаме, но, похоже, и на сей раз никому не было дела. Я остановилась у дверей. От мысли о том, что за ними, сердце в груди беспорядочно затрепыхалось. Я оглянулась через плечо на безопасный коридор, откуда только что вышла. Если я поверну, то через несколько минут смогу оказаться у себя в кровати с пультом от телевизора в руке. Смогу натянуть одеяло до подбородка и спрятаться.

Я закрыла глаза и глубоко вдохнула. Довольно я пряталась. Пора проявить храбрость и встретиться с миром лицом к лицу. Решительно выдохнув, я нажала на ручку – вот только дверь не поддалась. Меня пронзило разочарование. Меня снова отвергли. Глаза наполнились внезапными слезами. Я чувствовала себя как на эмоциональных качелях: то страх и желание спрятаться в палате – то острое разочарование и подлинная сердечная боль. А все потому, что дверь не открылась. Как символично. Я буквально видела, что находится снаружи – сверкающее солнце, безупречно зеленая трава, – вот только для меня они были недосягаемы. Так нечестно. Я обречена навеки оставаться взаперти.

Разочарование превратилось в ярость, и я треснула по двери кулаком.

– Ее порой заедает, – произнес хриплый голос у меня за спиной.

Старческая морщинистая рука протянулась мимо меня и с силой толкнула створку. Та заскрежетала, но распахнулась.

– Спасибо, – пропищала я, когда старик обошел меня и придержал открытую дверь.

Я оцепенела, не зная, что дальше говорить и делать. Человеческое общение не было моей сильной стороной. Мой словарный запас состоял из реплик телевизионных передач. Я завидовала персонажам и легкости их общения. Я понимала, что все это постановка. Просто надеялась, что однажды сумею почувствовать себя так же непринужденно.

– Вы идете? – Старик странно посмотрел на меня, и я сообразила, что испортила очередной диалог тупым молчанием.

– Ой, да, еще раз спасибо, – произнесла я, выходя в открытую дверь.

Я попыталась улыбнуться, чтобы показать ему, что я нормальная и способна вести себя как настоящий человек.

– К вашим услугам, юная леди, – отозвался он, улыбнувшись в ответ, и зашаркал прочь.

Я проводила его взглядом, и плечи у меня обмякли. Я не была к этому готова. Я не могла улыбаться людям и поддерживать беседу. Каким-то образом этот процесс искажался у меня в голове. Я потянулась обратно к двери, готовая признать поражение.

– Это ты по двери колотила?

– Что? – Я резко обернулась к скамейке у дорожки у меня за спиной.

– Не верится, что старикашка оказался сильнее тебя.

Молодой парень, примерно моего возраста, сидел на скамейке, залитой солнцем.

Я огляделась, чтобы понять, с кем он разговаривает, но вынуждена была признать, что его реплика предназначалась мне, поскольку поблизости больше никого не было.

– Извините? – переспросила я, не понимая, что он имеет в виду. Я шагнула ближе к скамейке, не в силах противиться притяжению теплых солнечных лучей. – Вы со мной разговариваете?

– Ты видишь тут кого-нибудь еще?

– Ну, нет, – ответила я.

Несмотря на игривый тон, его резкость смутила меня.

Пульс начал учащаться. Что мне положено говорить дальше? Опять все испорчу, в точности как со старичком. Я оглянулась на двери, мечтая оказаться за ними.

– Я тоже не вижу, – сказал парень и громко рассмеялся, подняв трость, которую я не заметила.

– Ой, так ты сле… в смысле, не видишь, – сказала я, спотыкаясь о собственные слова.

Он еще сильней расхохотался.

– Прости. Я не хотел тебя пугать. Порой просто не могу удержаться от толики слепого юмора. Вот, возьми в знак примирения. Поделюсь с тобой своими «ризками», – предложил он, протягивая оранжевый пакетик.

Я колебалась, не была уверена, что именно это такое, но мне казалось, что это какие-то шоколадные конфеты.

– Ну же. Я не кусаюсь, – сказал он, шурша передо мной пакетиком.