Тертый калач ищет ромовую бабу - [8]

Изобарову, вероятно, совсем не материнские чувства хотелось вызывать, поэтому он ершисто дернул головой и даже пустил петуха от возмущения:

– Что это… я не знаю! Ну в чем дело?! Что это вот так меня все за стол и тянут!! Смирнова, отпусти рукав, вытянешь весь костюм! Лиманова! Ты идешь плясать, или меня здесь прямо на части разорвут!

Аня тихонько фыркнула и поднялась – Лешка совсем не изменился.

Она танцевала с ним под старую, знакомую мелодию, музыка напоминала, как лет десять назад под эти самые аккорды Аня так переживала из-за этого самого Изобарова. И вот теперь она совершенно спокойно покачивается с ним в танце, и ни одна струнка не дрогнет. Действительно, время лечит. Да и как сейчас могут дрожать какие-то там струнки по Лешке, если буквально в понедельник к ней переедет Родион!

– Ты как-то… ненормально улыбаешься, – обеспокоено задергал плечами Лешка и даже дернул ее за платье на талии. – Ты про меня думаешь или про кого? Что-то у тебя какая-то мимика нездоровая.

Аня опомнилась и задумчиво погладила рукой его совсем не новый джемпер в катышках.

– Я про тебя думаю, а как же…

– А что ты про меня там думаешь? Чего ты улыбаешься по-акульи как-то? – насторожился кавалер. – Чего про меня думать-то, я не понимаю! Нет, ну просто же удивительно, не успеешь девушку пригласить, а она уже все! О тебе всерьез задумывается – улыба-а-а-ается мстительно так!! Ты лучше не думай – качайся под музыку и делай вот так!

Лешка тут же показал ручками «фонарики» и быстро завилял задом.

Аня тихо прыснула Лешке в старый джемпер. Этот Изобаров вечно ворчит, и когда он только доволен бывает? Интересно, а он любил когда-нибудь? И если любил, неужели вот так же брюзжал рядом со своей ненаглядной? Тогда Аня готова поспорить на сто долларов – любимая от него сбежала.

– Леша, а ты женат? – напрямую спросила она.

– Та-а-а-к… доплясался… – нервно задергал кадыком Изобаров и принялся беззащитно оглядываться по сторонам, будто Аня именно сейчас и потащит его в загс. – Что-то вы все, женат – не женат! А я не скажу! Вот такой я… загадочный, таинственный, прекрасный незнакомец, да!! – И Лешка пьяненько, с силой кивнул головой. Потом хитренько сощурился, как старая бабушка у замочной скважины, и проговорил: – И, с вашего позволения, принципиально к женщинам равнодушен. Вот принципиально! Слушай, Лиманова, чего тебе не сиделось, а? Зачем ты меня плясать потащила? Пошли лучше выпьем… – И он решительно потащил Аню за столик.

Опустошив рюмочку за прекрасных дам, Лешка продолжал:

– В мужья я, конечно же, сходил, но!.. – Он высоко вскинул указательный палец с криво обгрызанным ногтем, а потом печально всхлипнул. – Этот брак… просто беда какая-то! Там умерла… моя… Понимаешь, Лиманова, случилась катастрофа, и у меня погибла…

– Лешка! Неужели жена? – прикрыла рот ладошкой Аня.

Лешка взглянул на нее совсем горько.

– Хуже, Лиманова! Хуже… – и по-мужски быстро вытер слезу рукавом. – Там померла моя… мечта… стать известным и великим! И вообще!! Вера в людей тоже скончалась там же… в браке. Давай за помин души… Моей веры и надежды!

И, не дожидаясь Ани, хлопнул еще стопарик. Аня уже поднялась, чтобы уйти к девчонкам, Лешка вполне замечательно может пить и один, но он ее с силой дернул обратно на стул.

– Я тебе сейчас, – многообещающе качал он головой, – скажу тебе… Ты сама-то не замужем? Нет? И не ходи! Им ведь никаких чувств не надо, этим супругам. Только ежемесячно зарплату приноси! Горбаться, умирай на производстве, но зарплату приноси, чтобы она потом купила себе какие-нибудь сапоги, вот мне радость-то! Или, к примеру, джинсы! Нет, ты только подумай: месяц моего непосильного труда себе на задницу… Можно я выругаюсь?

Аня покачала головой:

– Не надо.

– Жалко, я б сказал, – с сожалением поцокал языком Изобаров и напыщенно поднялся. – Я опять тебя приглашаю на тур… танца!

И танцуя, он по-прежнему не умолкал:

– Ведь я почему тебя пригласил: смотрю, наши-то все куклы разряженные, как петрушки, раскрашенные, а ты такая… Во-первых, какая-то дохленькая. Сразу видно, не каждый день и ешь-то. Потом опять же платьице это… в секонд-хенде брала? Да ты не стесняйся, я тоже там одеваюсь! И вот на лице у тебя… ты даже себе помадку красненькую купить не можешь, да? Да ты не переживай, я вот на тебя посмотрел, ты выглядишь лучше их всех! Бедность тебя красит…

Аня только сопела, из последних сил сдерживаясь, чтобы не наговорить гадостей. Тот еще знаток! Платьице из секонд-хенда! Да оно, между прочим, от Гуччи, что бы этот Изобаров понимал в красоте! И помадка красненькая! Вот ведь скажет же… Да она каждый месяц ползарплаты на косметику тратит. И сейчас так модно, чтобы макияж а-ля натюрель был, а этот… Если б он только знал, во сколько ей обходится подобная «бедность», которая красит! И неужели он когда-то мог ей нравиться? Село!

В это время танец закончился. Изобаров все же догадался проводить свою даму на место и даже в самый последний момент выдернул стул, чтобы ей было удобнее устроиться. Из-за этого всплеска благородства Аня чуть не села на пол. Правда, кавалер уже устремился куда-то на дальний конец стола и потому конфуза не заметил.