Терское казачество. Вспомним, братцы, про былое - [20]

Когда пароход «Ретрибюшн» еще выполнял свою «дипломатическую» миссию в Севастополе, французская и английская эскадры уже вошли в Черное море в готовности атаковать русский флот, если он выйдет из базы. Официально война между западными державами и Россией еще не была объявлена, но фактически это означало начало войны. Оно застигло Черноморский флот в крайне неблагоприятном положении. 15 января адмирал Корнилов – начальник штаба Черноморского флота констатировал, что флот находится в осадном положении и не в состоянии предпринять активных действий против вражеских эскадр.

– Корабли наши, – писал он, – покуда не в полной готовности. Герои Синопа потребовали мачт новых и других рангоутных дерев, а старики (корабли, не участвующие в сражении) подорваны усиленным крейсерством в глубокую осень и нуждаются в капитальных исправлениях. Меры берем, но нелегко исправить без адмиралтейства и без запасов.

Правда, французские и английские адмиралы под впечатлением разгрома турок в Синопской бухте пока не старались искать встречи с русским флотом, но господство неприятельских флотов на море ухудшало положение черноморской береговой линии на Кавказе. Незначительные силы русских войск, охранявшие Кавказское побережье, оказались в опасном положении. Черноморский флот не был в состоянии прикрыть эти войска. Поэтому Паскевич, Воронцов и начальник береговой линии вице-адмирал Серебряков настаивали на выводе русских гарнизонов из укреплений.

– Если мы не успеем этого исполнить, – обращался Серебряков к Воронцову, – то неприятель может со временем вынудить гарнизоны к сдаче их голодом, и в таком случае укрепления будут заняты турецкими гарнизонами.

В феврале 1854 г. гарнизоны большинства укреплений были сняты.

Обо всем этом знали и в Петербурге, и в Севастополе. Однако самонадеянный и упоенный легкими успехами Николай I не придавал значения предупреждениям агентуры и своих дипломатических представителей при западноевропейских дворах. Даже предупрежденный о намерении английского и французского правительств ввести свои флоты в Черное море, он написал Меншикову:

– Ежели точно англичане и французы войдут в Черное море, с ними драться не будем, а пусть они отведают наших батарей в Севастополе, где ты их примешь с салютом, какого они, может, и не ожидают.

Далее он писал:

– Высадки не опасаюсь, а ежели бы позднее и была, то, кажется, и теперь отбить их можно.

Князь Меншиков был в это время в Крыму высшей властью, полным распорядителем всех имеющихся здесь военных сил. После возвращения из Константинополя в мае 1853 г. он был оставлен в Севастополе и как начальник Главного морского штаба должен был готовить к войне Черноморский флот. 19 ноября царь подчинил ему объявленные на военном положении Таврическую губернию и часть Херсонской. Меншиков с представленными ему правами командира отдельного корпуса стал начальником и сухопутных войск.

Тонкий царедворец и дипломат, князь Меншиков полностью разделял мнение царя и потому не хотел считаться ни с какими предостережениями людей, сознававших опасность, угрожающую Крымскому полуострову и Севастополю. Он не верил в то, что противник решится высадить в Крыму большие силы, а поэтому не видел необходимости в серьезном укреплении города с суши.

– На Севастополь могут напасть только шайки разбойников, – говорил он. – На них не стоит обращать внимание, достаточно лишь прикрыть баррикадами городские окраины.

Меншиков даже не стал рассматривать план Корнилова, где помимо усиления береговой обороны предлагались меры по укреплению Севастополя с суши. А в проекте как раз предусматривалось сооружение батарей на Малаховой кургане, который станет впоследствии ключом обороны города. Князь не привык менять свои убеждения, и благодушие не покинуло его даже после 15 (27) марта, когда французское и английское правительства уже официально объявили войну России.

Вскоре русские войска, оккупировавшие до этого Молдавию и Валахию, ввиду угрожающей позиции Австрии были выведены в Бессарабию. Это еще более приблизило опасность к Крыму. Теперь англичане и французы получили возможность высвободить свои силы, посланные на помощь туркам на Дунай. Английские газеты открыто призывали союзных главнокомандующих к нападению на Крым. В июне 1854 г. английский официоз «Таймс» пояснил: «Политическая и стратегическая цель предпринятой войны не может быть достигнута, пока существует Севастополь и русский флот. Как скоро этот центр русского могущества на Черном море будет разрушен, рушится и все здание, сооружением которого занималась Россия столько веков… Севастополь – это ключ позиций между Дунаем и берегами Менгрелии…»

Глава II

Севастополь. Первый день сентября. В жемчужном небе, на горизонте за нежными облаками поднимается солнце. Крикливые чайки пролетают над морем. Слышен ласковый плеск волн. Облитая солнцем гладь моря свежит город, нанося его запах легким ласковым ветром. Воздух над живой гладью моря свеж и целителен. Крупные чайки лениво машут крыльями и пролетают так близко, что можно различить каждое их перышко. Простор, воля! Вдалеке идут корабли. Они скользят по бесконечной равнине плавно и бесшумно.