Террористка Иванова - [7]

— Что ты задумала? — уже строго спросил Иван Витальевич.

— Отомстить хочу, — вдруг сказала Полина, все так же глядя в окно.

— Кому?

— Всем этим гадам. — Она выпустила густую струю дыма. — Нет, всем не получится… Но хоть одному гаду я отомщу.

— Век воли не видать? — насмешливо спросил Иван Витальевич.

— Век воли не видать… — задумчиво повторила Полина.

— И что делать будешь?

— Думаете, расскажу вам? Не дождетесь.

— Ты только помни — кроме тебя, у Витьки никого нет.

— А вы? Или вы уже загодя от него отреклись? — резко спросила Полина.

— Что ты мелешь? — обиженно ответил Иван Витальевич и даже голос повысил. — Тебе не стыдно?

— Да не стыдно, Иван Витальевич, нисколько не стыдно! Вы и раньше-то, когда Саша жив был, не очень-то меня и Витьку жаловали, а уж теперь… — Она махнула рукой, снова закурила.

— Неправда это, Полина… Впрочем, что с тобой спорить? — он тоже выразительно махнул рукой. — Ты всегда так ко мне относилась.

— Как же это, интересно?

— Не любила ты меня…

— Да и вы меня не любили. Терпели ради Саши, я же все видела, я же не слепая.

— Неправда, — упрямо повторил Иван Витальевич.

— Правда, Иван Витальевич, в том-то и дело, что самая натуральная правда. И вы сами это прекрасно знаете. А вот у меня и вправду никого нет…

— А у меня есть?

— Вы сами для себя живете, а я так не умею. После смерти Саши в душе так пусто… — она со слезами в глазах смотрела в окно. — Для себя жить не хочется… понимаю, грех это, не по-христиански рассуждаю, но… не хочется, и все. — Согнутым пальцем она утерла слезу в уголке глаза, шмыгнула громко носом.

— Это пройдет. Надо потерпеть. Время лечит, — дежурно и даже равнодушно ответил Иван Витальевич.

— Ох, папа… Что это вы так вздрогнули? Ах да, верно, я никогда вас папой не называла, — сквозь слезы усмехнулась Полина. — Хотя по закону — вы мне тоже… папа. Ох, папа, если б вы знали, какие идиотские слова говорите! — Слезы текли по ее щекам, размывая тушь вокруг глаз. — Потерпеть… время лечит… Какой вы хладнокровный философ, папа! Знаете, кто такие истины произносить любит? Слабые, никчемные люди! Когда им в душу наплюют, по стенке размажут, они утираются и бормочут: надо терпеть, время лечит. Бог терпел и нам велел. Мы люди маленькие. А я не хочу утираться и терпеть, понятно? Я — человек не маленький!

— Прекрати истерику, Поля! Смотреть противно! — вдруг жестко проговорил Иван Витальевич. — Когда умерла Сашина мама, мне тоже не хотелось жить. Или думаешь, у тебя душа, а у всех балалайка? Но я вытерпел! Ради Саши! Я его вырастил, на ноги поставил!

— Хватит! Эту муру собачью я уже слышала! — Она ладонью утерла слезы, еще больше размазав тушь, погасила окурок в пепельнице и взяла сумочку, висевшую на спинке стула. — Пока! Я позвоню!

Иван Витальевич услышал, как тяжело бухнула деревянная дверь.

Рынок был необъятный — множество похожих на улицы рядов, где продавалось все: от детских игрушек до телевизоров последних поколений с огромными экранами. И везде сновал народ, под матерчатыми тентами молодежь пила кофе, коку-колу и пиво из жестяных банок.

Полина некоторое время бродила по торговым рядам, разглядывая рекламу и указатели, и наконец увидела то, что ей нужно. Это был большой киоск, где продавалась самая разная пиротехника — петарды, салюты, бенгальские огни, взрывающиеся хлопушки. За прилавком суетились двое парней.

Недалеко от прилавка стоял Валера Чистов, тот самый мужчина, который застрелил в номере гостиницы Юрка Табиева. Надвинув бейсболку на глаза, он внимательно наблюдал за тем, как идет торговля.

Подошла очередь Полины.

— Что желаете? — спросил продавец. — Петарды, салюты? Для каких целей? Свадьба? День рождения? Могу предложить вот этот салют. Многоцветный, сразу дает четыре букета, высота — до пятнадцати метров. Очень красивый, не пожалеете!

Чистов остановил взгляд на Полине. Молодая женщина невольно привлекла его внимание.

— Нет, это не то… мне нужно… как бы вам сказать? Мне просто взрывчатка нужна.

Услышав слово «взрывчатка», Валера встрепенулся и с еще большим интересом стал смотреть на Полину.

— Какая взрывчатка? — не понял сначала продавец, потом стрельнул глазами по сторонам и проговорил тише: — Вы чё, дамочка, дури обкурились? Мы этим делом не торгуем. Вы чё, ментам меня подставляете? Так я сейчас сам ментов позову! Проходите давайте, проходите, я вас не видел и не знаю… Вы что желаете, молодой человек? Петарды? Вот могу предложить последнюю конструкцию. Замечательная вещь. На десяти метрах взрывается вертящееся многоцветное колесо…

Полина отошла в сторону, вид у нее был обескураженный. Она медленно пошла вдоль киосков. Валера двинулся следом за ней, незаметно поглядывая по сторонам.

Полина вышла на улицу, вновь остановилась в раздумье. И вдруг услышала за спиной веселый голос:

— Взрывчаткой интересуетесь, гражданочка?

Она вздрогнула и обернулась. На нее смотрел улыбающийся молодой мужчина лет тридцати с небольшим, худощавый, но плечистый, и руки большие, сильные. И бейсболка надвинута на хитрые глаза.

— Какая взрывчатка? О чем вы? — пробормотала Полина и не спеша направилась к остановке автобуса, лавируя между встречными прохожими. Чистов двинулся за ней.