Территория памяти - [14]

Впрочем, о Тбилиси я вспоминаю с чувством признательности и легкой грустью. Грустно оттого, что вряд ли снова побываю там. Меж Россией и Грузией пробежала черная кошка, народы наши переживают «бесславных дней позор».

Запись: «Игра "Найди ошибку" и прочее».

Не так давно случилось мне полежать в больничной палате рядом с Т. И. Ахунзяновым, бывшим секретарем обкома КПСС по идеологии, ныне просто писателем в годах. Было у нас с ним о чем повспоминать, чтобы скоротать вялотекущее время. При одной из наших бесед я пошутил, что ему, наверно, поставят, как Хрущеву, двухцветный памятник. Как человек творчески одаренный Тагир Исмагилович помогал кое в чем нашему брату, журналистам и писателям, как секретарь обкома доставлял неприятности, подчас немалые. Мне тоже от него перепадало, я раза два тогда с ним поругался, после чего повышать голос на меня он перестал. Теперь мы беседовали мирно, мне интересно было слушать его, он помнил много и смешного и грустного из прежнего обкомовского бытия.

Вот одна из историй, услышанных от него. Ко дням рождения Л. И. Брежнева было принято готовить пышные приветственные адреса и подарки, себестоимость коих зависела от возможностей дарителей. Скажем, писатель Шараф Рашидов, он же первый секретарь ЦК КП Узбекистана, мог преподнести адрес в золотой обложке с платиновой надписью. У Башкирского обкома возможности были поскромней. Однажды по поручению М. З. Шакирова Тагир Исмагилович придумал подарить ковер, на который как бы кинули вроссыпь обрызганные росою розы. Чуть ли не год трудились уфимские ткачихи, создавая художественный шедевр. А дорогой Леонид Ильич взял да умер, в высоких наградах, приветственных адресах и подарках он больше не нуждался.

Полежал ковер, полежал, и, пока ценную вещь не побила моль, решили подарить ее М. С. Горбачеву. Он несколько раз побывал в нашей республике, разок даже инкогнито — приехал с женой, Раисой Максимовной, чтобы повидаться в Стерлитамаке с ее родственницей. В фотоальбоме «Башкирия», изданном в 1986 году, можно увидеть снимок, на котором Михаил Сергеевич внимательно смотрит в развернутую перед ним газету «Кызыл тан». В связи с этим мне почему-то вспоминается другой, широко известный в прошлом, снимок: В. И. Ленин читает «Правду». Впрочем, это не имеет отношения к истории, рассказанной моим соседом по больничной палате. Соль ее в том, что Михаил Сергеевич подарок, имеется в виду ковер, приготовленный для Леонида Ильича, принял…

Вспоминали мы и о том, что у Ахунзянова не заладились отношения с новым Первым. Когда Шакиров работал в горкоме, Ахунзянов смотрел на него с обкомовской высоты и позволял себе иногда разговаривать с ним в начальственном тоне. Но положение переменилось, и поговорка «я — начальник, ты — дурак» обернулась острием против Тагира Исмагиловича. Вдобавок к прежним промахам он допустил оплошность, высказавшись при Первом в том смысле, что он, Первый, может не обременять себя руководством газетами, поскольку у него опытный секретарь по идеологии, профессионал в своем деле (и редактором газеты поработал, и диссертацию на тему развития печати в Башкирии защитил). Первый ответил ему ледяным взглядом и замечанием, что руководство газетами входит в обязанности первого секретаря. Дальше — больше. Первый принялся методично выбивать из Ахунзянова профессиональную спесь. Просмотрев утром республиканские газеты и обнаружив в них какую-нибудь «блоху», вызывал его к себе и вежливо (Шакиров, по-моему, всегда был по-иезуитски вежлив) указывал на ошибку, вот-де в твоем ведомстве — непорядок. Выйдя от него, Ахунзянов спускал собак на нижестоящих, срывался на крик.

Однажды мне позвонил инструктор сектора печати обкома, взмолился: Тагир, говорит, Исмагилович велел нам найти ошибку в текстовке к вашему снимку, у нас ум за разум заходит, не можем ее обнаружить, скажи бога ради, в чем она заключается. Текстовка была простенькая, на снимке, гласила она, — передовой рабочий завода резиновых технических изделий такой-то. Я тоже поломал голову, стараясь найти ошибку, но безрезультатно. К вечеру Ахунзянов сжалился над своими инструкторами, раскрыл секрет. Незадолго до этого заводу по инициативе Шакирова было присвоено имя М. В. Фрунзе. Сей факт мы в текстовке не отразили, то есть не дополнили привычное название завода словами «имени М. В. Фрунзе». В связи с этим секретарь обкома по идеологии получил очередное вежливое замечание и в сердцах устроил игру «Найди ошибку».

Чтобы предотвратить ошибки в газетах, прежде всего в «Советской Башкирии», и тем самым сохранить себе хорошее настроение, Тагир Исмагилович стал вечерами, накануне праздничных дат и торжественных местных событий, просматривать оттиски со сверстанных газетных полос. Часто оттиски возил ему я, иногда ввиду позднего часа — к нему домой. Как-то принял он меня лежа в постели, утыканный иглами, — иглотерапевт подлечивал его расшатавшуюся нервную систему.

Непосредственных контактов с Шакировым у меня тогда не было. Нет, вру, один раз в отсутствие редактора был вызван к нему на правеж. В объявлении на четвертой странице газеты из слова «Троицкий» выпала буква, получилось «Троцкий институт».