Территория отсутствия - [59]

— Так, клиент, голову на подушку и закрыть рот, — шутливо скомандовала Наталья, намылила помазком его щеки, подбородок, взяла бритву и, как заправский брадобрей, лихо принялась расправляться с суточной щетиной. Пальцы, ухватившие нос, были прохладными, нежными, не цеплялись — ласково трогали. От удовольствия «клиент» закрыл глаза, едва сдерживаясь от кошачьего «мурр». «Парикмахерша» намочила горячей водой полотенце, накрыла лицо, осторожно прижав чуткими пальцами.

— Господи, как хорошо! — выдохнул в льняные полоски Страхов. — Где вы научились такому искусству?

— Я многое умею. — Она старательно обтерла влажной тканью порозовевшую кожу. — У вас еще будет возможность убедиться в этом.

— А я и так много о вас уже знаю, — похвастался гость. — Вы умеете ухаживать за лежачим, вкусно готовите, убираете лучше любой домработницы, мастерски бреете, задушевно поете. Что еще?

— Еще я читаю чужие сказки. Хотите и вам сегодня прочту на сон грядущий?

— Я давно вырос из сказок. — Он потрогал подбородок. — Класс, меня еще никто так не выбривал!

— Эту сказку не мешало бы выучить наизусть каждому взрослому. Может, тогда люди, наконец, научились бы понимать друг друга, а в мире стало бы меньше зла. — Она собрала бритвенные принадлежности, забросила на плечо полотенце, подхватила чайник. — Что-нибудь хотите? Чай? Молоко? Судно?

— Сказку. Когда начнете приобщать к добру?

— После ужина, — и направилась к двери — мэтр цирюльного искусства, возмечтавшая переделать мир.

День прошел в полудреме, бессмысленном чтении детектива, где с первой страницы становилось ясно, чем дело закончится на последней, и в размышлениях о странной девушке, которую звали Наташей. За четыре неполных дня они провели вместе часа четыре, не больше. Она невозмутимо таскала чужие экскременты, кормила, поила, брила, взбивала подушки, улыбалась, выслушивала с неподдельным интересом любую галиматью, поддерживала разговор и — умудрялась оставаться загадкой. Она выдавала информацию скудными порциями, словно блюда в дорогом ресторане: чем вкуснее, тем порция меньше. Страшная болезнь и чудесное исцеление, профессия, гибель родителей, уникальный дар брата — все по крупицам, вскользь, без подробностей. Он даже фамилии этой Наташи не знал. Она, как небо от земли, отличалась от своей тезки, когда-то подарившей Страхову сына и дочку. Его Наташка была открытой, доброй, доверчивой хохотушкой, из-за чего и пролегла дорожка от сеновала прямехонько в ЗАГС. Эту же Наталью он никогда бы не решился назвать женой: слишком много головной боли обещала ее внешняя скупость. И все-таки в девушке чувствовалась душевность. И чистота, и бескорыстное желание помочь другому. Довольно редкие качества в мире, где человек человеку не брат, не волк, а посредник или торговец.

Павел Алексеевич присвистнул от удивления неожиданным кульбитом собственного менталитета. Немыслимо даже представить, чтобы до столкновения с бедным Ваней нечто подобное могло прийти в голову владельцу «Миллениума». Он поерзал належанным задом. Если так и дальше пойдет, есть вероятность окончательно сбрендить и податься из бизнесменов в философы. Чтобы мозги не плавились, необходимо всем конечностям находиться в тандеме, а не выжидать в бездействии одной паре, когда обретет активность другая.

Размышляя в подобном духе, Павел Алексеевич незаметно заснул. Снилось что-то приятное: то ли девочка протягивала цветок, то ли мальчик предлагал любимое эскимо, угадав тайную Пашину слабость. Потом появился тигренок, и стал хвостом обмахивать лоб. Этот был неприятным, хоть и скалился ласково. Человек оттолкнул звереныша и… проснулся.

На лбу лежала прохладная рука, пахло мятой и молоком.

— Мне показалось, у вас повысилась температура, — заботливая «сиделка» провела рукой по его спутанным волосам. — Я принесла творожную запеканку с яблоками и чай. Как вам такое меню?

— Сто лет не ел запеканку, — признался Страхов. — А в детстве, между прочим, мог пожирать ее тоннами. Мама очень вкусно готовила, кстати, тоже с яблоками.

Хозяйка поправила подушки, придав им некое подобие спинки, поставила рядом поднос.

— Приятного аппетита! Когда поешьте, зовите. Я буду в соседней комнате, надо кое-что дописать.

— Мемуары?

— Бизнес-план. Надеюсь, вы предлагали всерьез?

— Я в делах не шутник.

— Я тоже.

… Она взгромоздила на тумбочку настольную лампу с прабабушкиным абажуром, пристроила рядом низкую табуретку, привычно поправила одеяло и, усевшись, раскрыла тонкую книжку в мягком дешевеньком переплете. «Когда мне было шесть лет, в книге под названием «Правдивые истории», где рассказывалось про девственные леса, я увидел однажды удивительную картинку». Негромкий, слегка монотонный голос не читал — рассказывал. Про летчика, совершившего вынужденную посадку в Сахаре, про мальчика, просившего нарисовать барашка, и его капризную красавицу розу, про доброго короля в пурпуре, пьяницу, честолюбца, делового человека, владеющего миллионами звезд без всякой пользы для них, добросовестного фонарщика, ученого географа, никогда не выходившего из своего кабинета. И про рыжего лиса, мечтавшего, чтобы его приручили.