Территория моей любви - [44]

Что необходимо режиссеру? Прежде всего, конечно, талант. Далее – терпение, юмор (в том числе умение иронически воспринимать собственную персону) и беспредельная любовь к артисту.

Режиссер должен знать, какими средствами он добьется желаемого воздействия на зрителя. Он не вправе показывать своих сомнений на съемочной площадке. Даже если он импровизирует, эта импровизация должна быть подготовлена характером предшествовавшей работы.

Я испытываю чувство неловкости перед съемочной группой, если не готов к работе. На площадку нужно выходить подготовленным. Прежде чем начать снимать «Механическое пианино», мы очень много времени проводили в декорациях, в том доме, где шли съемки. Сначала просто ходили, разговаривали, сидели, пили чай. Потом постепенно стали обкатывать текст небольшими кусочками. Затем надели костюмы и продолжили жить в этом доме в состоянии «большего погружения»…

Кому-то это может показаться излишним шаманством. Но дело в том, что процесс актерского существования безостановочен. Если этот маховик запущен, то актер как человек может думать о чем угодно, заниматься чем угодно (спортом, сексом, стоять в очереди в магазине или играть в футбол), а процесс этого запущенного маховика идет уже помимо воли актера. Поэтому, если помалу погружаться в предметный мир того времени, с его неповторимыми деталями, более того, в соединение себя с пейзажем за окном, всё это невероятно помогает актерам перестать «что-то играть специально». Они начинают существовать друг с другом. Пусть не всегда точно в своих образах, но… Корсет вдруг перестает быть лишним и неудобным предметом, к которому невозможно привыкнуть.

Если актеры входят в кадр, одевшись и загримировавшись, по приезде из Москвы в Санкт-Петербург (или наоборот, это неважно), они будут хорошо одетые, но ряженые. Но когда актер в уже привычном для него костюме два, три, четыре, пять дней находится в декорации, общается с партнерами, он уже не пытается сунуть руки в карманы брюк, в которых этих карманов просто нет согласно моде того времени. Он вообще уже очищен от большого количества неизбежных суетных движений и поступков, совершаемых для того, чтобы прикрыть свою пустоту. Поэтому сцена, которая рассчитана на пять дней, при трехдневной репетиции снимается за полдня.

Подготовка к съемкам одной из сцен «Неоконченной пьесы для механического пианино». 1977 г.

Скажу еще одно. Все эти погружения и существования в декорации имеют смысл в конечном счете не только для актеров, но и для всей группы. Такого рода работы и репетиции необходимо проводить обязательно с присутствием оператора, бригадира осветителей, художников, гримеров и так далее. Они тоже должны ко «всему» привыкнуть. Скажем, если оператор привык к мизансцене, если он тоже понимает, как удобно и как неудобно существовать в ней актерам, он будет искать возможность поставить камеру и свет, исходя из удобства актера, а не только из красоты изображения. Потому что даже очень красивый кадр, снятый роскошным оператором при неверно существующем или неверно атмосферно организованном актерском ансамбле, не принесет должного результата, а может быть, даже и наоборот – красота этого кадра, как самостоятельная сила, подчеркнет слабость всего остального.

Создание фильма – это есть подробное, скрупулезное погружение в определенную атмосферу, погружение в иное состояние, время, температуру, режим, погоду, географию и так далее. И если не делать этого подробно (насколько это возможно), если не «обчитывать» это время, если можно так выразиться, документами, письмами, материалами, фотографиями, иконографией, живописью и т. д., ты станешь автором некоего бесчувственного, бесплотного существа, которое внимательного зрителя едва ли тронет. Да, фабула может быть интересной, сюжет – увлекательным, могут хорошо играть артисты, но для меня (а я считаю себя в какой-то степени перфекционистом) это не есть основная задача.

Основная задача – вместе с собой погрузить в этот мир актеров, группу и, в итоге, зрителя.

Кстати, то, насколько хорошо ты с этой задачей управляешься, всегда можно проверить еще на площадке – на том, как долго можно смотреть на общий план. Использованы ли в полной мере возможности сконструировать его таким образом, чтобы, куда бы ни упал взгляд зрителя, не было лажи, фальши, подделки?.. Монтаж может исправить какие-то неточности или случайные проколы в актерской игре, то есть просто не даст зрителю их увидеть. Но создана ли живая и естественная атмосфера той жизни, вообще приготовлена ли та или иная сцена, как говорится, «на чистом сливочном масле», всегда покажет общий план.

И если это так, то каждая твоя картина – в общем-то, твоя жизнь. Даже если она рассказывает о далеком прошлом или далеком будущем, но это – твоя жизнь, жизнь твоих друзей, твоей группы.

Поэтому я люблю свои картины совсем не потому – хороши они, на чей-то взгляд, или нехороши, получали премии или нет, а потому, что я люблю ту жизнь и то состояние, которые были нами созданы, в которых тогда наша жизнь протекала.

Мне достаточно легко пережить критику в свой адрес, даже несправедливую. Потому что я абсолютно не чувствую за своей спиной груза снятых картин. Во мне не живет это накапливаемое самозначение, ощущение весомости созданного.