Терракотовые сестры - [85]

Очнулся Фархад под дырявым навесом, на голой земле. Он был не один. Еще двое торчали под тем же навесом, скрестив руки на груди, мерзли в темноте. Но на связанного никто не обращал внимания. Хмурый мужик, стоящий рядом, с ненавистью пнул угловатый камень. Тот не сдвинулся с места, и это почему-то показалось мужику крайне обидно.

– Гадство! – выругался он. – Машину мы потеряли. Но это ж полбеды. Потеряли колокольчик, вот где беда…

Второй, тощий, но какой-то благодушный, взглянул на него с удивлением, а тот продолжал:

– Эту магическую штуку нужно было найти и доставить лично пресветлому. Он ее, выходит, ждал. И дело-то казалось простым, как кусок соли: выследить черных искателей, устроить засаду на безлюдном отрезке побережья и забрать то, что по определению никому из смертных принадлежать не может. Откуда вообще взялся этот, Губитель ему в душу, мусорщик недобитый? Как догадался-то? Или, может, тоже ждал подходящего случая, чтобы ограбить искателей? Выходит, и он знал про артефакт… А уж откуда девка взялась… А, Алон?

Алон, второй, молчал устало. Огляделся, присел на камень. Привычно зашарил у пояса – видно, искал флягу, но ничего там не было. Потеряли они, видать, флягу. Первый хмыкнул:

– Жажда мучит, брат?

– Я устал. И пить хочу. Что не так?

Фархад предпочел сделать вид, что все еще без сознания.

– А как ты думаешь, что мы будем делать, когда нас допустят в лагерь?

– Ты что будешь делать, не знаю. А я, Рафад, спать завалюсь…

– Нет, брат. Не так… – Рафад посмотрел на свои грязные руки и поморщился. – Совсем не так. Пойдем мы с тобой, брат, к пресветлому отцу нашему, ибо нет для нас важней дела, чем держать ответ о том, как мы выполнили его задание… Короче, сейчас придем, святые братья соберутся и будут решать, какое нам выписать наказание за провал. Как ни крути, Битый-то уже того, ни за что не в ответе. А выходит так, что мы с тобой крайние…

– Это как?

– А так. Кто громче всех кричал, что дело плевое и что искатели драться не умеют? Ты, брат. И Битый был с тобой согласен. И если бы я не замолвил словцо, поехали бы мы только втроем… и все бы там полегли. А если бы послушали Ита и взяли бы самострелы, может, все бы иначе обернулось…

– Не знаю…

– Разуй глаза, брат! Бог-то милостив, а люди… Битого никто не любил. Может, и хорошо, что он так героически погиб… но уж поверь мне… найдутся люди, которые нам с тобой припомнят и те консервы, и монашка пришлого. Ладно, молчу.

– Что предлагаешь?

– Сам не знаю. Но вот если все будет, как я думаю, – Рафад нервно дернул плечами, – нам нужно договориться, что будем отвечать.

Алон медленно кивнул:

– Мохнатый зверь, вышедший из моря? Типа, сбылось пророчество? А как же? В святых свитках, как ведомо всем истинно верующим, говорится о деве, что выйдет из вод верхом на звере.

Рафад пожал плечами:

– Девка там тоже была. Пряталась в камнях. Она, наверное, ту штуку и забрала. Только куда потом девалась?

Алон изумленно уставился на приятеля, а тот криво усмехнулся:

– Как думаешь, брат, новость достаточно серьезна, чтобы нам простили потерю артефакта?

Но взгляд Алона стал совершенно отрешенным, пустым. Он смотрел словно сквозь собеседника, сквозь песчаные наносы и камни. Куда-то в даль, в свет.

Рафад даже устал ждать ответа. Но ответ оказался неожиданным:

– Раф… а вдруг это все правда? Вдруг это знамение? И значит, он скоро придет… и выходит, ты удостоился чести увидеть вестницу, – Алон лепетал с восторгом младенца, увидевшего грудь матери. – Раф… мы с тобой – вестники чуда! Это сам Спаситель помог нам! Позволил выжить, увидеть и понять! Случилось что-то поважней поисков одной-единственной магической вещи. Понимаешь? Они должны нам поверить! Давай поторопимся! Они обязательно должны нам поверить! Выходит, Пресветлый был прав!

Рафад только покачал головой. Не было смысла вслушиваться в восторженное бормотание старого приятеля. Главное, что они договорились о слаженных показаниях. В становище готовили ужин. Рафада это интересовало гораздо больше.

Кузнец тоже многое понял. И новое знание не обещало ему ничего хорошего. Оказаться дважды в лапах белорясников и выжить оба раза еще никому не удавалось.

«Может, я буду первым, – решил Фархад про себя, – а умереть однажды все равно придется. Хотя лучше бы попозже…» Шипы наручников из проволоки врезались в тело и не внушали оптимизма. Ерунда, конечно, для крепкого человека, да еще и привыкшего к ожогам, но…

– Братья, – подошел кто-то еще, Фархад не видел, кто именно. – Пресветлый старец Дарий хочет видеть вас. И трофей захватите.

Может, говорящий имел что-то другое в виду, но сапогом указал на Фархада. Прямо в спину.

Путь через становище оказался долгим. И Фархад многое успел вспомнить.

Тот, кто пожелал говорить с троицей, называл себя великим пророком, пресветлым старцем Дарием, он умел творить чудеса, и рядом с ним даже самые закостенелые язычники проникались чувством божественной благодати. Фархад никогда не признался бы, что улыбка Пресветлого оказывает на него такое же воздействие, как и на всех прочих. И страх снова увидеть эту улыбку, не устоять и упасть на колени, забыть все, чем дорожишь, потерять себя, раствориться в улыбке Дария холодной змеей зашевелился в душе. Нет, не поддаваться! Прошло несколько лет, и годы эти сделали тебя сильнее, Фархад! Кузнец, даже связанный и избитый, шел через становище ровно и независимо, украдкой глядя себе под ноги, чтоб не споткнуться. Алон и Рафад тащились следом. Они, кажется, забыли уже и об удобной лежанке, и о козьем молоке, о котором мечтали недавно. Но силы у всех были на исходе.