Терракотовые сестры - [104]

– Спаситель не пришел. И он не Спаситель! Он чудовище! И вы – тоже! – Натянутая пружина лопнула, стрела полетела в цель. Трое просветленных выхватили из-под ряс автоматы. Короткие, легкие, которые можно спрятать в безразмерном рукаве святой одежды и потом держать одной рукой, когда раздаешь благословения. Встав спина к спине, гвардия светлейшего выдала очередь, надеясь усмирить бунт, но поздно. Не только охрана Дария носила автоматы.

Бунт – это бойня. Восстание – это бунт. Все белые рясы стали красными.

А большие рогатые бурые чудища уже неслись в сторону лагеря. С их морд и огромных когтей стекала вода, клыки обнажались в хищных гримасах. Первый ряд солдат даже не понял, что стал просто жертвой. Растоптанный и растерзанный мгновенно, взлетевший на рога и порванный когтями край не задержал козлоногих больше чем на минуту.

С высоты крепости Мэри Лу видела кровавую баню в лагере. Видела и то, что рогатым монстрам все равно, кто перед ними. Их единственная цель – уничтожить то, что движется.

– Я послала сестру на смерть! – ужаснулась она. Два меха и трое сопровождающих – недостаточно, чтоб дойти через строй козлоногих. – Но без этого не получится закрыть портал.

Решение пришло молниеносно:

– Друзья и братья! – выкрикнула она, обращаясь к защитникам Форта. – До сего дня мы защищали крепость и побережье, потому что они стали нашим домом! Но пришел час понять и увидеть: нам доверено большее! Мы – стражи порядка в целом мире. Не эти стены, не эти пески, а это море, вот что доверено нам держать в чистоте. Потому что оно – открытый вход, пуповина. Здесь сходятся пути и миры. И нам выпало держать оборону от нежити и мерзости. Оставим ли мы наш пост? Дадим ли пустоте и злу войти через открытые ворота? Моя сестра – ключ к воротам! Она запрет их, а все, что нужно от нас, – дать ей дойти до воды! Не дадим разбить чужакам все, что нам дорого, как глиняный черепок! Поможем захлопнуть дверь перед чудовищами из других миров!

Она ожидала чего угодно, но не тишины в ответ. И тогда уже спокойным голосом, потому что кричать бесполезно, Говард добавила:

– Я не могу вам приказывать, только прошу. Сама я пойду в любом случае. Мои самые близкие люди ушли туда, и я пойду помогать им остаться в живых, или завтра же буду с ними в вечности!..

…Козлоногие не стратеги, но сильные и жестокие твари. Идут напролом, пьянеют от крови, но меч и пуля и им несут смерть. Фархад ясно понял эту простую истину, когда увидел, как один из монстров дохнет, утыканный пятью мечами. Это придало кузнецу смелости. Бежать в панике прочь не в его правилах.

Чудовища гнали святую армию прочь от воды, прямо на стены Форта. А оттуда уже поливали паникующих огнем, и залпы катапульты направлялись в цепь бурых монстров. Скала и стены Масады неприступны, доберись до них, кузнец, и будешь спасен! А пока бежишь, еще не один козлоногий лишится рогов! Но тут Фархад не поверил своим глазам. Маленький отряд пробивался вперед, к побережью, навстречу смерти. Три воина и два меха. Им сделанных меха. Нет, воинов оказалось четверо. На плече железного солдата сидела женщина.

Кузнец принял отряд за послание помощи и рванул туда. Но зверская клыкастая тварь преградила дорогу. Смрад шел от мокрой шерсти, морда измазана в крови, чьи-то кишки висели на рогах. Фархад ударил первым, вложив в первый же выпад всю силу своих тренированных рук. Да, расчет оказался верным. Жесткая шкура, крепкие кости, отсутствие мозгов – с таким противником сражаться надо только такой же грубой силой. Фархад лупил наотмашь, зверь отмахивался лапой и даже схватил оружие за лезвие. Огромным усилием кузнец вернул себе саблю, распоров сухожилия твари. Та взвыла и встала на дыбы, зарычав. И тогда Фархад нанес ей смертельный удар в брюхо. Едва успел увернуться от падающей туши, тут же второй монстр ринулся к воину.

Маленький отряд заметил брешь в цепи козлоногих, а потом Казакова узнала и Фархада. Направила меха туда. Остальные тоже поняли ее намерения. Два механизма и трое воинов с автоматами шли против человеческого потока. Рассекали его, как камни горную реку. Только пена в этом потоке была красного цвета. Проносясь мимо Фархада на своем аппарате, Маша зажмурилась, чтобы не видеть, как посмотрит на нее кузнец-великан. Он ждет помощи, прорывается к своим, а она промчится мимо! Не сможет помочь, не протянет руку. Поймет ли, доживет ли добрый кузнец до понимания – неизвестно, но то, что взгляд его Казакова не забыла бы никогда, она знала. И потому зажурила глаза до боли, до белых сполохов под веками. Не оглянулась она и потом, когда уже спрыгнула с завалившегося от удара когтистой лапы механизма и помчалась в воду что есть духу.

Она не видела, что люди опомнились и стали сопротивляться. Не видела, как редела цепочка зверей. Как кровавые борозды тянулись от моря к скале, как насыпались валы из искалеченных тел. Как бывшие враги объединялись, чтобы выжить. Как бездумно и отчаянно перли козлоногие вверх, к скале, и как наступали на горы из трупов, чтобы подпрыгнуть и ухватиться за уступы величиной с ладонь, и, оттолкнувшись копытами, закидывали свои тела дальше, выше, к ощетинившейся копьями крепости. Она не знала, кто остался жив в этой битве. Но она надеялась, что есть на свете справедливость.