Терракотовые дни - [73]

— Есть будете? — спросил Ланге, который свою порцию уже получил.

— Не откажусь.

Ему нашли какую-то миску. На столе у клерка обнаружилась чашка, из термоса ему налили кофе. Вкуса оно было похуже, чем кофе, которое обычно пил Ланге, но Бойко счел лучшим об этом промолчать.

— Погуляли? — спросил Ланге.

Бойко кивнул.

— И составили мнение?

Владимир кивнул еще раз.

— Замечательно. Тогда я могу сообщить вам свое. Я так думаю, что украл это кто-то из своих, и ценности не покидали это здание. Нам надо только найти или виновного, или тайник. Вы, вероятно, думаете также?

Теперь Бойко покачал головой. Чтоб его жест не был истолкован неверно, наконец, заговорил:

— Думаю, ценностей в здании нет. Вполне возможно, что они вовсе не в городе. И украл их человек, образно выражаясь, с улицы.

— Но в здании не было посторонних. Никто не видел…

— То, что посторонних никто не видел, не значит, что их не было вовсе, — прервал его Бойко.

И удивился своей смелости. Будто бы раньше он Ланге не прерывал. Но тот либо не заметил, либо не обиделся. Не до того было.

— Ну а как он пробрался в деньгохранилище.

— Он не пробирался. Он прошел твердой походкой. Затем не менее уверенным шагом вышел.

— Да как это ему удалось?.. Его бы заметили!

— Вы что, еще не поняли? Вор ходил по банку в одежде немецкого солдата.

— Безумие… — прошептал Ланге. Но уже не так уверенно.

— А вы посмотрите на своих солдат…

В СС солдат отбирали по особым стандартам, поэтому солдаты были не то, чтоб вовсе одинаковы, но в темноте их могла бы спутать и родная мать. Тем более, что при бомбардировке все инстинктивно бегали, согнувшись, втянув голову в плечи.

— У вас осталась фотография Гусинского? — спросил Бойко.

Фотография была наверху. Поднялись в кабинет. Сквозняк гонял по полу бумаги, но фото нашлось быстро.

— Нос у него, вероятно, сломан… Легко принять за арийский, орлиный… Убрать очки, шляпу, плащ… Дорисовать каску.

— Положим, что так… Но все двери на улицу оставались закрыты.

— А по зданию?..

На случай возгорания, разумеется, все двери внутри открыты.

— Но ведь ему как-то надо было войти… И выйти…

Лестничная клетка от выхода на чердак была отгорожена довольно солидной клеткой. Совсем как в тюрьме, — отметил Бойко, — или в психушке.

Но по случаю бомбардировки дверь оказалась открытой.

— Вообще странно: многие считают, что чердак — это уже не дом…

На чердаке остановились, пока глаза привыкли к полумраку. Свет на чердак проникал через маленькое слуховое окно. Из-за шуточных размеров зарешечивать его не стали. Стекла в нем тоже не было.

— Стекло выбило взрывом.

— Может и так, но, думаю, он не стал ждать милости от природы.

— Но ведь окошко маленькое…

— А что, в Германии нет воров, которые лазят в форточки? Знаете, это тот редкий случай, когда природный дар идет за руку с преступными склонностями…

Ланге постарался не замечать сарказма.

Люк на крышу был закрыт на ржавый замок. Ключа от него не было, но рядом Бойко нашел металлический прут. Попытался вырвать дужку из замка, но совсем неожиданно из двери выпала замочная дужка.

Владимир осмотрел дужку.

— Гвозди от времени сгнили, — отметил он, — но вор этого не знал. Он прошел иначе.

Выбрались на крышу. Листы кровельного железа загремели под ногами.

— Хорошо-то как… — прошептал Владимир.

Ланге кивнул — действительно, на крыше было свежо, светило солнце.

С железа Владимир подобрал гильзу, закатившуюся в стык между листами. Посвистел будто в свистульку, затем сказал:

— А в смелости ему не откажешь.

— Значит, он пролез через слуховое окно? Но как он попал на крышу? Выбросился с самолета? Я уже готов поверить во что угодно! Не мог же он подняться по стене.

— Вверх он поднялся по лестнице.

— Что за бред вы говорите! Я вас не понимаю.

— Он поднялся по лестнице соседнего дома. Видите, он стоит чуть выше. Не знаю как, но ему удалось перелететь с крыши на крышу.

— Как такое может быть? Он что, ангел, перелетать с крыши на крышу. Или этот, как его… Который сны разносит.

Ланге пощелкал пальцами, пытаясь вспомнить. Нужное имя так и не пришло на ум.

— Знаете, в году тридцать седьмом что ли, летом был подобный случай. Из колонии так чуть не бежал арестант. На крыше центрального здания сделал вроде катапульты.

— Ну и как, убежал?

— Нет. Не рассчитал траекторию, вмазался в стену. Но с тех времен техника побега могла уйти далеко вперед.

— Как-то все нестандартно… — усомнился Ланге.

— А что вы хотите. Все тюрьмы стандартны, а вот чтобы бежать из них, нужно мыслить масштабно, оригинально. Вы же хотели образец инновационного преступления.

Прищурившись, Владимир указал рукой на дом через дорогу.

— Вот, думаю, он перепорхнул с той крыши. Здесь, думаю, метров пятнадцать к тому дому чуть выше нашего.

— Фантастика… Давайте сходим туда. Там наверняка остались следы.

— Не думаю. Воры берегут свои секреты. Но если хотите, для вашей статьи я нарисую схему той катапульты образца тридцать восьмого.

— Вы говорили тридцать седьмого.

— Точно. Тридцать седьмого…

Ланге прошелся вдоль периметра крыши. К одной трубе оказалась привязана веревка, сброшенная с крыши.

— Не хотите взглянуть.

— Не хочу, — признался Бойко, — вы уж простите, но боюсь высоты. Считаю, издержки профессии. Сыщик — занятие приземленное. Был бы трубочистом, вероятно бы, привык…