Терминатор - [12]

— Не трогай Снейпа, если он выживет, то нас в порошок сотрет, — уныло сказал Рон.

— Ну, я не знаю, меня вот еще Локхарт бесит…

— Оставь. В покое. Учителей! — Гермиона шипела, как сгоревшая сковородка.

— Тогда Малфой, — заикнулся Гарри, но тут прозвучала команда надеть наушники, и они были вынуждены прервать спор.

Через несколько часов, сидя на самой последней парте за баррикадой из локхартовской писанины, Поттер в тоске раздумывал, может ли жизнь быть еще хуже. Быть вновь застигнутым папарацци, да еще и в обнимку с этим пида… метросексуалом! Гарри взял перо и пергамент и начал составлять иллюстрированный список из всех способов казни, которые он знал. Это его успокаивало.

Когда он дошел до сажания на кол, его эпохальный труд был прерван главным виновником его дурного настроения — Локхарт раздал всем «небольшой тест», как он сам это назвал.

— Срань господня, — выругался сквозь зубы Гарри. — Теперь я понимаю инквизиторов, которые жгли волшебников на кострах из их собственных книг!

Так, любимый цвет… Гарри принялся перебирать в уме подходящие цвета. Черный… определенно, нет, с этим к Снейпу, вот уж кого можно хоть сейчас ставить на ресепшн в похоронном бюро. Зеленый… он представил Локхарта в зеленой шляпе, с клевером в зубах и автоматом в руке, отплясывающим рил под звуки взрывов и вопящим «Erin Go Bragh![7]». А впереди еще день рождения и тайное желание Гилдероя Локхарта, и надо остаться в рамках приличий.

— Стоп! — сказал сам себе Гарри, бросая перо. — Я и вправду как будто от Гермионы заразился.

И вместо теста он сдал Локхарту свой список казней.

2.6

Сегодня в моем подъезде

Повесилась грустная школьница.

И я, вынимая газету,

Стукнулся лбом о туфельки.

(А. Лаэртский, «Грустная школьница»).

— Нда, — сказал Гарри, скептически оглядывая помещение. — Признаться, я ожидал большего. Это вам не «Ночь живых мертвецов». Где хохочущие зомби, где смрад разложившейся плоти, где реки крови, где приносимые в жертву девственницы?

— Смрад есть вон там, — сказал Рон, указывая на огромный стол, уставленный различными деликатесами вроде червивого мяса и тухлого сыра.

— Одна лишь вонь при отсутствии всего остального меня не радует, — ответил Гарри. — Напомните-ка, почему мы торчим здесь, а не на кухне подсыпаем слабительное в тыквенный сок?

— Лично я пошла на смертенины исключительно в познавательных целях, — заявила Гермиона, — а вы, два лоботряса, кажется, рассчитывали, что здесь будет весело.

Мальчики печально переглянулись. Потом Гарри тряхнул лохматой головой и провозгласил:

— Чем ждать, пока кто-нибудь сделает тебе весело, надо сделать весело самому!

— Боюсь, это будет проблематично, — ядовито сказала Гермиона, кивая в сторону привидений. — Они уже и так мертвы.

— Это не значит, что их нельзя заставить страдать, — усмехнулся Гарри. — Привет, красотка! — сказал он, обращаясь к призрачной тетке средних лет с длинными распущенными волосами и нижней челюстью, примечательной своим отсутствием.

— Ы-ы-ы, — глухо простонала та.

— Какая у вас очаровательная ямочка на подбородке, — продолжал изгаляться Поттер, но в это время Гермиона схватила их с Роном за руки и бесцеремонно потащила в противоположный конец зала.

— Эй! — возмутился Гарри. — Что ты творишь? У меня только начала налаживаться личная жизнь!

Гермиона сердито цыкнула на него.

— Там Миртл.

— Кто такая Миртл? — спросил Рон.

— Плакса Миртл, привидение, которое обитает в туалете для девочек на первом этаже, — объяснила Гермиона. — Из-за нее он закрыт — она постоянно устраивает потопы.

— Она медленно вылезает из унитаза, а с ее длинных черных волос капает вода? — восхищенно спросил Гарри. — И каждый, кто ее увидит, на седьмой день умирает? Гермиона, познакомь нас!

У Плаксы Миртл не было копны длинных черных волос, как о том мечталось Гарри — ее полупрозрачные волосенки оказались довольно жиденькими и были завязаны в два кретинских по виду хвостика. Здоровенные очки на непривлекательной круглой физиономии тоже не добавляли ей шарма.

— Приветствую, — сказал ей Гарри, дружелюбно улыбаясь. — Скучаешь?

Миртл посмотрела на мальчика с подозрением, но взгляд его зеленых глаз был безмятежен и лучился добротой и пониманием.

— Я Гарри, — представился он. — Ты выглядишь грустной.

— Я очень одинока, — призналась Миртл, вздыхая.

— Правда? — сочувственно сказал мальчик.

— Никто… никто не понимает меня, — всхлипнула Миртл. — Конечно! Глупая, толстая, уродина Миртл! Думают, я не знаю, что они говорят у меня за спиной.

— Это действительно ужасно, — сказал Гарри. В его голосе не было ни тени насмешки. — Знаешь, меня тоже никто не любит.

— Правда? — спросила Миртл, перестав всхлипывать.

Гарри понурил голову.

— Они говорят, что меня надо было задушить подушкой в младенчестве, — сказал он печально. — Мир так жесток, я думаю, только ты понимаешь это, La Llorona.

— Как-как ты меня назвал? — спросила Миртл, подозревая очередное издевательство.

— La Llorona — означает Рыдающая на испанском, — пояснил Гарри. — Прекрасный призрак, оплакивающий несовершенство мира и человеческую жестокость.

— О-о-о, — сказала Миртл, — ты назвал меня прекрасной?

— Конечно, — серьезно кивнул Поттер. — Истинная красота — это красота души, не каждому дано разглядеть ее.