Тереза Батиста, Сладкий Мед и Отвага - [22]

Он поднимает глаза на Либорио дас Невеса, смотрит серьезно, без осуждения и неприязни. Рядом со спекулянтом лукавый бакалавр Сило Мело, адвокат тюрьмы, который ясно видит во взгляде судьи, что дело проиграно. Даже этот зубастый защитник истца помнит обманы и кражи. Почтеннейший судья профессионально поставленным голосом зачитывает приговор. Голос звучит четко и весомо, в предваряющих решение мотивировках Либорио дас Невес уничтожен, смят, как проткнутый наконец мешок; глаза Лулу Сантоса с нетерпением следят за выражением лица Либорио, этого мешка с дерьмом. Торжественный голос почтеннейшего доктора Бенито Кардозо чеканит каждый слог, каждую букву, особенно в заключение:

– «Исходя из вышесказанного и представленных в суд документов, объявляю настоящий иск Либорио дас Невеса к Жоане Франса несостоятельным ввиду неправоспособности документа, на котором основано прошение. Подобное решение после признания документа фальшивым принято окончательно и обжалованию не подлежит, копия решения отправляется в орган Министерства юстиции. Все судебные издержки взимаются с истца в десятикратном размере, как и двадцатипроцентная надбавка от установленной суммы гонорара коллегии адвокатов, поскольку речь идет о бесчестной тяж­бе».

– Я хочу только видеть рожу Либорио, – сказал Лулу Сантос Терезе Батисте в тот памятный вечер в доме старой Адрианы, когда они согласовывали план действий. Но он увидел не только исказившуюся рожу мерзавца и покрывшуюся холодным потом, но и услышал страшный крик гнусавого подлеца и почувствовал себя, Терезу и Жоану дас Фольяс отмщенными.

– Протестую! Протестую! Меня предали, это заговор, заговор против меня, меня обкрадывают! – кричит потерявший себя от отчаяния Либорио.

Судья еще не закрыл заседания. Все еще стоя, он указует на него угрожающим перстом.

– Еще одно слово – и я прикажу запротоколировать сказанное и задержать вас за неуважение к суду. Судебное разбирательство объявляю закрытым.

Либорио проглотил свой мерзкий язык; бакалавр Сило Мело, мышиная морда со встревоженным видом, не поняв даже половины того, что произошло на заседании, тянет своего клиента к выходу. Присутствующие уходят, нотариус берет под мышку большую черную книгу, где записано решение суда. Наконец, оставшись наедине с народным защитником, уже берущим костыли, старый его друг судья, снимая судейскую мантию, шепотом спрашивает то, что его особенно интересует, всё остальное яснее ясного:

– Так скажите мне, Лулу, кто же научил эту негритянку подписываться?

Лулу Сантос медлит с ответом, судья подозрительно смотрит на него.

– Кто? Дона Кармелита Мендонса, она же здесь сказала совсем недавно, дав клятву говорить правду и только правду. Женщина честная и уважаемая во всем Сержипе, учительница наша общая и ваша тоже, это неопровержимая правда.

– А кто её опровергает? Если бы я хотел это сделать, сделал бы на процессе. Моя учительница, верно. И ваша тоже, вы были её любимым учеником, так как были умным и…

– Калекой… – засмеялся Лулу.

– Ну, так. Послушайте, Лулу, теперь заседание суда закончилось и приговор вынесен. А ведь дона Кармелита никогда не видала этой негритянки, во всяком случае, до того, как она вошла в зал суда. Понимаю, что вы рассказали ей всю правду и убедили её прийти в суд, и она хорошо сделала, что пришла. Этот Либорио – омерзительный тип и заслуживает преподанного ему урока, хотя и не верю, что он пойдет на пользу: горбатого только могила исправит. Но, сеу Лулу, кто же всё-таки тот гений, который сумел научить эти руки – вы обратили внимание на руки вашей подопечной, Лулу? – так чисто, без помарок писать буквы?

Народный защитник, улыбаясь, взглянул снова на судью, уже без тени подозрения и с полным доверием.

– Если я скажу вам, что это была волшебница, то не погрешу против правды. Не будь вы столь уважаемым судьей, я бы пригласил вас в ближайшую пятницу в кабаре «Веселый Париж» и там бы представил вам девушку.

– Девушку? Женщину-даму?

– Ее зовут Тереза Батиста, необыкновенная красавица, мой дорогой. И дерется она еще лучше, чем пишет.

Сказал и оставил судью размышлять в одиночестве над удивительными явлениями жизни, иногда почти невероятными: этот процесс, хотя и был соткан из сплошных надувательств, вывел на чистую воду мерзавца и был справедливым. Опираясь на костыли, Лулу Сантос быстро пошел навстречу бакалавру Сило Мело, который поджидал его, раздавленный и униженный, ища поддержки. Уже за дверью народный защитник открыто веселился: ах! Морда Либорио в дерьме!

15

Комедия обманов, как назвал процесс почтеннейший, превратила судебное разбирательство в фарс, где каждый с удовольствием играл свою роль, за исключением истца Либорио дас Невеса, который из бледного превратился в мертвенно-бледного и потерял самообладание в самый неподходящий момент. Народный защитник в эйфории от победы пустился в риторику: здесь, в зале суда, восторжествовала справедливость, виновник наказан, правосудие свершилось.

Ради всего этого стоило так трудиться, как трудился Лулу Сантос. Он отправился к уважаемой учительнице Кармелите Мендосе и всеми силами пытался уговорить её пойти в суд: