Терция - [5]

Народ Карфагена представлялся Терции чудовищами, которых необходимо было задушить, иначе они загрызут Рим.

Она мечтала о том, что легионы войдут в Карфаген и сожгут его, превратят в пепел. Но, как могло бы показаться, не жалела, что родилась девочкой. Напротив, Терция быстро разобралась в премудростях человеческих отношений, видела и понимала, какой властью может обладать женщина, если будет действовать подобно пунийцам, используя хитрость и смекалку. И не смотря на то, что никаких определенных планов о будущем она не строила, в мечтах всегда представляла себя супругой полководца, сокрушившего Карфаген.

- Ты опять витаешь в облаках? - мягкий материнский голос вернул ее на землю. - Почему так небрежно волосы убрала? Неужели забыла, что я тебе говорила по этому поводу?

- Нет. Уже теперь я должна следить за тем, как выгляжу, иначе меня осудят, и я не смогу выйти замуж, - произнесла Терция.

- Молодец. Давай помогу тебе, но только чтобы в последний раз, - сказала Лукреция.

...

Парменид крутил вещицу в руках, разглядывал ее со всех сторон.

- Где ключ? - спросил он у оборванца.

- Нет ключа, Парменид, - оправдываясь, произнес старьевщик. - Но мне очень нужны деньги, я продаю тебе шкатулку за бесценок, в то время как мог бы требовать за нее значительно больше.

- Три сестерции за замкнутую шкатулку без ключа - бесценок! - возмутился Парменид. Грек огляделся по сторонам.

- Где тут у тебя кухонная утварь, дай чего-нибудь, - скромно обставленная лавка торговца переживала не лучшие времена.

Старьевщик извлек откуда-то плоскую железку, протянул ее греку.

- Если повредишь, придется заплатить, - предупредил он Парменида. Грек только хмыкнул. Взяв железку, принялся пытаться поддеть ею крышку и открыть-таки шкатулку - а вдруг там что-то ценное. Но крышка не поддавалась.

Парменид отвел в сторону железку, посмотрел на нее с сомнением, вздохнул.

- А есть шкатулка более изящной работы? Эта слишком широкая, - сказал грек.

- Парменид, ты покупать собираешься? - старьевщик нервничал. - Если нет, возвращай шкатулку мне.

- За три сестерция, когда она асса не стоит, - возмутился Парменид. - Да и нет у меня таких денег, не богаче тебя.

"Как же, - подумал старьевщик. - Не богаче. Тебе глупые богатеи за одну небылицу столько отдадут, сколько я за месяц не заработаю"

- За сестерций, так и быть куплю, - сказал Парменид, пытаясь изобразить на своем лице снисхождение.

- Хочешь торговаться? Пожалуй, два асса я тебе уступлю, но не квадрантом больше, - заявил торговец.

Парменид вздохнул, потянулся к кошельку, спрятанному у него за поясом, выложил требуемую сумму.

- Рвач ты, безделушку да еще и без ключа продаешь за такую сумму, - вздохнул Парменид.

- Как без ключа? Неужели я сказал, что без ключа? - торговец хлопнул себя ладонью по лбу. - Видимо я запутался, господин Парменид, ключ-то есть, но цена ему один денарий. Ты же жаловался, что средствами не располагаешь, вот я и решил, что не стоит тебя огорчать и рассказывать про ключ.

- Мошенник! - возмутился Парменид. - Что внутри?

- Купи ключ, узнаешь, - заявил старьевщик. Грек вздохнул, полез в кошелек, высыпал все монеты без остатка.

- Три сестерции три асса - больше нет, - заявил Парменид.

- Будешь должен три асса.

- Почему три? Считать разучился! - в который уже раз возмутился Парменид.

- А за то, что сразу заплатить не в состоянии, два асса доплатишь.

Ничего не сказав, Парменид выхватил ключ из рук торговца и быстрым шагом покинул его лавку. В тот самый момент, как грек вышел, торговец ухватился за амулет, висевший у него на шее, и шепотом вознес благодарственную молитву богам. Он наконец-то избавился от шкатулки и ключа.

Прикидывая, сколько денег он сумеет выручить у своих слушателей, рассказав трагическую историю о том, как шкатулка попала ему в руки, Парменид вставил ключ в разъем и повернул его. Раздался тихий щелчок - сработал какой-то механизм внутри шкатулки.

...

Подходя к рыночной площади, Лукреция и Терция увидели столпотворение людей возле одной из лавок. Что самое интересное - толпились не только покупатели, даже торговцы повыскакивали из своих лавок, все что-то оживленно обсуждали. Любопытная матрона семейства Коллатин, тут же навострила уши, зашагала быстрее.

- Пропал, стоял здесь и пропал, своими глазами видела! - причитала плебейка, окруженная со всех сторон зеваками.

- Правду говорит, Меркурием клянусь, чистая правда, - орал толстый торговец, расположившийся справа от плебейки. Люди стоявшие за ним, поддакивали, кивали головами, всем своим видом выражали одобрение.

- Не бывает такого! - возражал расположившийся справа длинный и худой, словно палка, мужчина. - Не мог он под землю провалиться.

- Проклятое место! - продолжала причитать плебейка, никого не слушая. - Все вокруг проклято, проклятие, вечное проклятие Плутона. Беда случится, скоро случится беда, падет Рим!

Тут участники конфликта с обеих сторон принялись так усиленно друг на друга кричать, что разобраться в этом кудахтанье было невозможно. Лукреция успела позабыть о дочери и принялась усиленно вклиниваться в толпу, желая поучаствовать в конфликте. Вся ее напыщенная гордость куда-то внезапно пропала, и Терции показалось, что в это мгновение ее мать ничуть не походила на матрону почтенного рода патрициев.