Терция - [37]

Горцы встали со своих мест, взяли копья, прижались друг другу, выставив оружие впереди себя. Но оборонялись они не от того, что могло напасть из лесу. Они боялись собственных товарищей, с которыми делили кров и ночлег.

Колдун действительно обезумел. Он ничего уже не видел, продолжал свою пляску, выкрикивал бессвязные фразы, хохотал. Сколько длится его танец? Он давно должен был обессилеть и упасть, настолько проворно он скакал, но колдун не останавливался, лишь ускорял темп танца, добавлял в него новые элементы.

Свет костра словно бы издевался над варварами. Горцы, ставшие полукругом, готовые в любой момент отбить нападение, были бы рады никогда не видеть этой отвратительной и пугающей картины.

Человек, словно статуя, замер, выгнув вперед грудь. Другой неистово трясся, не мог совладать со своим телом. Он сыпал проклятьями, кричал то ли от боли, то ли от страха. И сжимал копье, настолько сильно, что костяшки пальцев побелели. Третий, казалось, праздновал торжество безумия, выкрикивая религиозные гимны, а следом за ними богохульные речи. Он размахивал руками, словно плетьми, движения становились все более хаотическими. Все трое не походили на людей. Казалось что нечто забралось в их тела и бесцеремонно стало там хозяйничать.

Горцы чувствовали, что следует бежать, спасаться от этого безумия, казавшегося заразным. Но как только кто-то поворачивался в сторону темного леса, различал неопределенные силуэты, закутанные в балахоны. Незнакомцы прятались, боялись света костра, не смели подойти, ожидали в стороне, когда же кто-то из горцев не выдержит, побежит и попадет в их лапы.

Один из горцев не стерпел, рванулся и побежал, оглашая ночной лес безумными криками. Ночь, словно бы решив отомстить за нарушенный покой, прервала рев пытавшегося спастись варвара. Его вопли резко оборвались где-то в стороне по неизвестной причине.

Четверо, все еще остававшиеся в своем уме, сделались бледными и были вынуждены наблюдать за чудовищным зрелищем, происходящим у них на глазах. В этот момент им вспомнился страшный припадок ярости, охвативший их тогда, на входе у леса, когда они, по приказу колдуна обрушились на детей Ситалка.

Ярость казалась беспричинной, они не чувствовали усталости, лишь желание причинить боль. Тогда они действительно жаждали крови и смерти. Что же произошло, почему они бросились друг на друга?

Ответ напрашивался сам собой - их околдовали. И виноват во всем безумец, в это мгновение кружащийся вокруг костра. Вот единственная причина всех несчастий, вот тот, кто должен быть наказан за все, происходящее сейчас!

Он бросил в костер свои травы, он одурманил горцев и их товарищей!

- Он нас околдовал! - один из варваров озвучил мысль, пришедшую им в голову почти что одновременно.

Колдун ничего не слышал и не видел. Он выглядел счастливым, достигшим высшей степени наслаждения. Смеялся без умолку, свободно проводил рукой над пламенем, не обращал внимания на ожоги, образовывавшиеся на незащищенной руке.

Варвары плотной стенкой двинулись к колдуну, решившись уничтожить виновника раз и навсегда. Костер, который он готовил для Насага, станет его собственной могилой.

Словно бы в подтверждение правильности их действий, трясшийся на земле варвар застыл, копье выпало из его руки. Другой, замерший на своем затылке и пятках, опал на землю.

- Чары слабеют! - торжественно заметил один из варваров.

Они подходили к колдуну, окружали его, но тот их не замечал. В своем сумасшедшем танце он наткнулся на одного из горцев, бесцеремонно с силой оттолкнул его, продолжил кружение. Варвары навалились на него, схватили за пояс и руки. Колдун захохотал еще громче. Все его тело сделалось слизким от пота, он с легкостью выскользнул из рук варваров. Горцы с ужасом поняли, что колдун обладает какой-то нечеловеческой силой. Попытались навалиться на него снова, но тот сумел освободиться.

Хохот его усилился. И от смеха этого по спине горцев побежали мурашки. Он не понимал. Что они задумали. До сих пор не понимал, какая судьба ему уготована.

Отчаяние придало варварам сил, они начали гоняться за колдуном, который всякий раз с хохотом вырывался из их рук, прыгал через костер, вытворял всевозможные пакости, то кусаясь, то с силой царапаясь, то нанося сильные удары в лицо и область живота.

Варвары запыхались, а колдун продолжал скакать, не выказывая признаков усталости. Горцы попятились, разуверившись во всем, что знали. Они не заметили, как в очерченный светом круг, вступило несколько фигур в балахонах. Но колдун их сразу заметил.

- Предки, наши предки благословляют нас! - завопил колдун, совершая очередной прыжок через костер. Похоже что силы все-таки покинули его, потому что перелететь в этот раз не удалось, нога опустилась в самое пекло, но колдун не чувствовал боли, он с легкостью пробежался по кострищу, и, не пытаясь сбросить с себя воспламенившуюся одежду, продолжил плясать.

Варвары увидели фигуры в балахонах, перебежали на противоположную сторону костра, спрятавшись за огнем, рассчитывая, что он отпугнет этих созданий.

Однако существа в балахонах приближались, не выказывая своим видом присутствия страха. Их не пугали ни копья, ни кружащийся в воздухе колдун, одежда которого пылала. Двигались они на какой-то особый манер, совершенно немыслимый для человека. Покачивались на ходу, при движении издавали странные щелкающие звуки.