Терапия поведением - [138]
• Соответственно пониманию менялись и задачи и средства. Об этом я писал в своих статьях[243] и книжках.
3. Как менялось наше отношение к пациенту в его мире и в терапии?
01. Застав пациента в мире, где он страдает, мы вначале воспринимали его жертвой этого «злого мира».
Соответственно нашему пониманию - пытались вырвать его из ситуации, дать ему отдохнуть, старались, как маленького, защитить...
Мы совсем не понимали, что, поддерживая так эгоцентрические установки и обиды пациента, ссорим его с его миром, усугубляем его конфликт. Угодив и понравившись, оказываем медвежью услугу.
Понимание определяющей роли пациента в его жизни, его выбора своего мира и себя давалось очень трудно! Надо было расти самим. Самим отказываться от сладких сердцу, не обеспеченных ожиданий и дорогих обид на всех, кого невзначай обидели.
02. Соответственно менялось отношение к пациенту и в терапии.
От отношения, как к пассивно претерпевающему воздействие терапевта (например, в гипнозе), - к отношению, как к помощнику (уже в аутотренинге).
Далее, как к партнеру - сотруднику (на первых, собственно поведенческих, этапах «Терапии поведением»),
И, наконец, как к лицу, инициативно использующему профессионала психотерапевта как технолога (на этапах разрешения «внешних» и «внутреннего конфликтов»),
4. Отношение к миру, в котором развивается и осуществляется пациент психотерапевта, тоже закономерно менялось вместе с присвоением нашего собственного эгоцентризма.
Из отношения - как к враждебному и, безусловно, травмирующему человека миру, оно перерастало в отношение как к миру материнскому, как к необходимой среде обитания.
5. Развивалось понимание конфликта человека с его миром.
От понимания конфликта как неотвратимого рока, навязанного человеку помимо его воли, мы пришли к идее «невключенности» или недостаточной включенности его в свою человеческую среду.
К пониманию конфликта как следствия недостаточного освоения человеком своей среды - мира людей с его историей и культурой, то есть следствия нравственно-психологического инфантилизма (об этом уже говорилось).
6. Закономерно изменилось и отношение к возможностям терапии.
Роковая неотвратимость конфликта с миром обусловливала терапевтический пессимизм и отвлекающий, замазывающий, симптоматический характер терапии.
Понимание любого невыбранного человеком конфликта как следствия его незрелости, невключенности в свою среду, недостаточного ее освоения ориентировало психотерапевта на поддержку пациента в самостоятельном освоении им своего мира - на поддержку его в его нравственном взрослении.
Такое понимание требовало выявления и разрешения конфликта. Обусловливало теперь патогенетический характер терапии и ОБОСНОВАННЫЙ ТЕРАПЕВТИЧЕСКИЙ ОПТИМИЗМ.
Новое понимание приводило к ощущению естественности, необходимости и возможности здоровья.
Такое понимание позволило разработку и использование самого широкого спектра средств. Медикаментозных, тренирующих, психотерапевтических, психокоррекционных, центрированных личностно, педагогических, психогигиенических и психопрофилактических.
И, в действительности, теперь, когда политический и идеологический барьеры сняты, много переводной литературы по профессии, доступны контакты с зарубежными специалистами, самарские психотерапевты, уже существующие внутри психотерапевтической реальности и практики, легко ориентируются в этом море нового, и ответственно это новое осваивают и осуществляют самым активным образом.
7. Становление человека в ответственно выбирающую свое место личность весьма затруднено каждому всем нравственным строем любых человеческих культур.
Такое открытие первоначально потрясает! Но потом становится проблемой выбора психотерапевта как гражданина. Побуждает сменить позицию врача в кабинете на обращенную к общественным институтам позицию психопрофилактика и психогигиениста.
Нравственным императивом становится желание обратить внимание всех на «бесчеловечные идеалы человечества»>[244], неотвратимо навязывающие нам несчастье и болезнь.
8. Несколько слов об особых проблемах психотерапии «советского» человека и о некоторых причинах трудности осуществления т.н. «западных» и «восточных» подходов у нас.
01. Десятилетиями советский человек и на работе и дома, будучи здоровым, наказывался повышением требований к нему.
И так же давно, тоже и на работе, и в семье - везде, когда заболевал, поощрялся вниманием, снисходительностью, заботой, освобождением от нагрузок, санаториями и больничными.
Но и тогда, ощущая себя «винтиком», он мог от неожиданно обрушившегося на него внимания даже с ума сойти.
Так случилось с непритязательным, малограмотным, человеком, который всю жизнь с 12 лет (с 1942 военного года) до пенсии сколачивал на заводе деревянные ящики. Выйдя на «заслуженный отдых», простудился, и после того, как жена и взрослые дочери обеспокоились его здоровьем, был так потрясен, что достал из хлама старый «министерский» портфель, помятую шляпу, стал ходить взад вперед по комнате, провозглашая: «Я - доцент! Я -профессор!» - так и был доставлен к психиатру.
