Тепло твоих рук - [17]

Зак понятия не имел, куда Кайла убрала фотографию, но был уверен, что она спрятана где-то у нее в комнате. Как бы то ни было, его воспоминания об Оливии поблекли за эти годы, и он забыл эти маленькие детали, например, ее скулы. Он знал только, что когда смотрел на Кайлу, она напоминала ему Оливию.

– Она такая красивая, – протянула Кайла. – Вот бы мне стать похожей на нее.

«Ты и так на нее похожа, – подумал Зак. – В твоем характере больше от меня, но внешне ты очень похожа на мать».

– Это твоя бывшая девушка? – спросила Кайла. Зак кивнул, и она хихикнула. – Такая неуклюжая. Сначала уронила кофе, а потом и сама угодила в лужу. – Она рассмеялась, но затем открыла папку с материалами по конкурсу «Истинная красота» и погрузилась в чтение.

Зак тяжело вздохнул. «Слава Богу», – подумал он. Он не был готов к вопросам. Он не собирался лгать дочери по поводу того, кто такая Оливия, но ему нужно было время, чтобы подумать, чтобы решить, что и как сказать.

Ему нужно было поговорить с Оливией и выяснить, что она делает в Блубери, каковы ее намерения.

«Наш ребенок родился мертвым…»

Что все это значит? Неужели отец Оливии и вправду сказал ей, что ребенок родился мертвым? На такое, казалось, не способен даже Уильям Седжуик. А может быть, и нет. А как насчет врача и медсестры? Неужели им заплатили?

Или Оливия лжет ему? Нет, он все выяснит. И выяснит в ближайшее время.

Задыхаясь от бега, Оливия упала на диван в гостиной и посмотрела на телефон. Всего один телефонный звонок отделял ее от правды.

Она подняла трубку. Рука дрожала, и Оливия досчитала до десяти. А затем до двадцати.

Она набрала номер. Мать ответила после первого же гудка:

– Алло, Кандас Герн слушает.

Оливия молчала.

– Алло? – повторила мать.

– Мама, это я, – сказала она. Оливия поднялась с дивана и принялась ходить по комнате взад и вперед. – Перейду сразу к делу. Мне нужно, чтобы ты сказала правду.

– Какую правду, дорогая?

Оливия остановилась.

– Правду о моем ребенке.

На мгновение на том конце провода повисло молчание.

– О твоем ребенке? Оливия, я не вполне понимаю…

Нет. На этот раз ей не удастся отвертеться одним из своих любимых «понятия не имею, о чем ты говоришь», произнесенных невинным голосом.

– Я только что столкнулась с Заком Арчером. А с ним была наша дочь.

Теперь настал черед матери изумляться:

– Что значит «наша дочь»? О чем ты?

Оливия вновь принялась мерить комнату шагами.

– Черт побери, мама, не лги мне! Расскажи всю правду, немедленно!

– Оливия, я понятия не имею…

– Мама, мне соврали? Мой ребенок выжил?

– Нет! – настаивала мать. – Ребенок был мертвым. Мне доктор так сказал. И та грубая медсестра сказала то же самое. У меня есть копия свидетельства о смерти.

Оливия закрыла глаза и покачала головой.

– А мог Уильям заплатить врачу? Может, они подделали свидетельство о смерти.

– Боже, Оливия, я не знаю. Зачем ему это делать? Зачем выставлять ребенка якобы умершим, если ты и так была согласна на усыновление?

Да, почему? В этом не было ни малейшего смысла. В любом случае она вернулась бы домой без ребенка.

– Оливия, что ты имела в виду, когда говорила, что видела Зака Арчера с твоей дочерью?

Оливия тяжело вздохнула.

– Я имела в виду, что он здесь, в Блубери, и что он сказал, что наша девочка жива и здорова. Она была с ним, но стояла довольно далеко и не слышала нашего разговора.

– Ничего не понимаю, – сказала мать. – Отец занимался усыновлением, он сказал, что знает отменного юриста, что ребенок попадет в замечательную семью. – Она выдохнула. – О Боже, Оливия. Что же он натворил? – Она помолчала. – Я немедленно вылетаю. Тебе нужна моя под…

– Нет, мама, – перебила ее Оливия. – Я ценю твое желание помочь, но если эта девочка моя дочь, если Зак говорит правду, то мне следует действовать самостоятельно. И быть крайне осторожной.

И это еще мягко сказано.

Глава 6

Оливия подъехала к «Баркенз лаундж» за несколько минут до назначенного срока. На стоянке было несколько машин, но машины Зака еще не было.

Она зашла внутрь и села за один из круглых столиков в глубине зала. Она думала, что это будет больше похоже на бар, но заведение оказалось уютным ресторанчиком. Всю стену за барной стойкой занимало меню, написанное мелом на грифельной доске. Музыкальный автомат играл песню Джонни Кэша. Приятная пара играла на бильярде в конце зала. Несколько человек сидели у барной стойки, но знакомых не было.

Оливия взглянула на меню и вспомнила, что за весь день у нее во рту не было ни крошки. Однако она не была уверена, что сможет здесь поесть.

Каждые две минуты Оливия смотрела на дверь и рвала на коленях бумажную салфетку. Наконец дверь открылась. На пороге стоял раскрасневшийся на морозе Зак. Его шея была обмотана зеленым шарфом.

Как же он красив.

Зак подошел и сел напротив.

– Это просто сумасшествие, – сказал он, покачав головой. – Какого черта ты вдруг приехала в Блубери? И что это за история о том, что наш ребенок родился мертвым? Что происходит, Оливия?

«Помедленнее, Зак. Тебе нужно притормозить».

– Приятно тебя видеть, – сказала Оливия. И это было правдой.

– К черту этикет, Оливия, – перебил он. – Я просто хочу получить ответы на вопросы. Что ты тут делаешь? Что тебе нужно?