Тепло очага - [60]

— Подождите, — заволновался Состыкк, — не бросайте меня!

Цыппу молча праздновал победу.

Состыкк не любил его и при каждом удобном случае давал это понять и, как Цыппу ни старался подладиться к Состыкку, тот был непреклонен. Глядя, как во время обеда Цыппу разливает по тарелкам суп, Состыкк каждый раз ухмылялся:

— Смотрите, как дрожат его руки! Лей, не жалей, Цыппу, не из своего дома добро выносишь…

Однажды, когда мать Цыппу куда-то уехала, Состыкк явился к нему и стал ластиться, как кошка.

— Хочешь, устрою тебе праздник? — предложил он.

— Не знаю, — засомневался Цыппу…

— Ладно, ладно, — похлопал его по плечу Состыкк, — знаю, ты злишься, что я называл тебя жадюгой. Если я неправ был — прости. Но и сам научись ценить слова тех, кто говорит тебе правду в глаза.

— Да я ничего… — замялся Цыппу.

— Скажи, — не давая ему опомниться, напирал Состыкк, — что чаще всего подают на праздничный стол? Из домашней птицы?

— Курятину…

— Ты получишь ее, — пообещал Состыкк.

— Вареную?

— Конечно!.. Только мне понадобится твоя помощь. Курицу поймаю, зарежу и сварю я сам… А ты стой у ворот и смотри в оба, чтобы нам не помешали!

— Ладно, — неохотно согласился Цыппу.

— Клянись, что сдержишь слово!

— Пусть наша яблоня высохнет…

— Это не шутка!

— Клянусь матерью!

— Вот это мужской разговор!..

Цыппу думал, что Состыкк пригласит его куда-нибудь, а тот послал его на улицу, мол, чего не бывает в жизни, вдруг мать твоя вернется…

Когда хозяин ушел, гость загнал кур в сарай, поймал самую большую и, как и обещал, все сделал сам.

Цыппу стоял у ворот, томился и, не выдержав, окликнул Состыкка:

— Что ты там возишься? Давай скорее!

Состыкк ответил ему:

— Курицу я уже достал, но она стара, как ворона, пусть поварится еще…

Пока Цыппу ждал, Состыкк угостился как следует, оставив от курицы только перья да кости.

Когда Цыппу, чуть не плача, вбежал в свой дом, Состыкк вытер губы и поблагодарил его:

— Спасибо за угощение, наелся до отвала…

— А если бы в твоем доме так сделали, — глотая слезы, пробормотал Цыппу, — тебе бы понравилось?..

Отец Состыкка погиб на войне, мать не на много пережила его, и мальчика взял к себе в дом дядя. Кормил, одевал, обувал, но когда каждый твой глоток считают, радости мало.

В хозяйстве все было на учете: муку просеивали при дяде, сыр для пирогов крошили тоже при нем. Тетка Состыкка была во всем послушна мужу, тихая и незаметная. Встав до рассвета, она бралась за дело, а дел ей хватало до ночи. Мальчик завидовал: как много она работает и как мало ест. Он же всегда чувствовал себя голодным, но лишнего куска никогда не взял, зная, что дяде это не понравится.

Когда Состыкк подрос, он понял, что должен отрабатывать свой хлеб. Дядя улыбался, видя племянника работающим, а если тот из кожи вон лез, мог даже похвалить вслух. Мальчик, принимая это за родительскую ласку, и смущался и радовался.

Однажды он поехал в лес за дровами. Нарубил дров, нагрузил арбу доверху и тронулся в обратный путь. Полная арба и на твердой земле следы оставляет, а Состыкку предстояло одолеть два подъема, и он дважды разгружал арбу, перетаскивал дрова на себе и снова грузил их. За работой он и не заметил, как подкралась ночь… Когда мальчик вернулся домой, в селе уже не горело ни одного огонька. Заехав во двор, Состыкк распряг коня, сложил дрова в сарай и только тогда вошел в дом, где почувствовал запах чего-то очень вкусного. «Для меня приготовили, — с благодарностью подумал он, — за работу…» Он пошарил в шкафу, но ничего не нашел. Зато на печке стоял чугунок, и Состыкк, не раздумывая, принялся за еду. Похлебка ему не очень понравилась. Согреть бы ее, тогда она стала бы повкуснее, но у мальчика не было сил… Состыкк хлебал до тех пор, пока желудок его не наполнился. И все это время, чувствуя запах мяса, мальчик надеялся найти его в чугунке. Наконец он нащупал ложкой что-то мягкое, достал со дна и сунул в рот. Жевал и никак не мог прожевать. Озадаченный, он вытащил кусок изо рта…

То, что он вытащил, оказалось тряпкой, которой мыли посуду.

13

Ребята обедали, когда к ним заявился старый учитель Гала.

— Здравствуйте, послушные дети Гато! — ласково улыбнулся он. — Живите сто лет!

— Здравствуйте! — вскочили на ноги ребята. — Садитесь с нами обедать!

— У нас такой вкусный суп — язык проглотишь!

— Хвалите, хвалите Цыппу, и он из своего сердца огонь для вас высекать будет, — сказал Гала.

Ростом он был чуть повыше Толаса и смотрел на всех снизу вверх светлыми, широко открытыми глазами. Слушал каждого, каждому давал высказаться.

— Осчастливили вы меня, ребята, ох, как осчастливили! — Гала сел за стол и пригласил сесть ребят. — Теперь я могу смело посмотреть кое-кому в глаза, — продолжая он. — Слова не зерна, их нельзя посадить в землю, и ростков они не дадут. Но начало всякого дела — слово. И если оно не оказывается напрасным, — это настоящее счастье. — Гала помолчал, оглядел ребят. — Теперь у вас есть свое поле, а значит, и своя забота. Это, можно сказать, начало вашей жизни.

Тугану не пришлось учиться у Гала. А Батадзи был его учеником и часто вспоминал об этом. «Если бы все люди были, как Гала, — говорил он, — в мире царили бы радость и покой».