Теория психосемиозиса и древняя антропокосмология - [11]
На этом бог-демиург, разумеется, не остановился. В результате всех его манипуляций космическая душа обрела сферическую поверхность, простираясь до центра сферы и имея определенную динамическую структуру.
Сферическая форма космоса выбирается Платоном исходя из его астрономических представлений, подкрепленных убеждением, что сфера (шар) является наиболее совершенной из форм. Он был приверженцем геоцентрической картины мира, которую с теми или иными вариациями разделяли многие его современники. Согласно этой картине, мир подразделяется на поднебесную область и на "небо извне" ("Тимей" 36e), что соответствует внутренней и внешней частям космической души. "Небо извне" представляет собой сферу неподвижных звезд, вращающуюся по небесному экватору с востока на запад. Поднебесный мир подразделяется на семь сфер, по которым по эклиптике вокруг шарообразной Земли вращаются с запада на восток Луна, Солнце и пять известных в древности планет (Венера, Меркурий, Марс, Юпитер и Сатурн).
Радиус большей сферы космоса, судя по приводимым Платоном "выкладкам", определяется все той же октавой с квинтой. Семь поднебесных сфер, на которых находятся подвижные светила, можно соотнести с семью ступенями октавы. Тогда на область неподвижных звезд выпадут интервалы, входящие в квинту второй октавы. Анализируя дальше все эти закономерности, можно реконструировать астрономические представления Платона. Но в данном случае не они важны, а то, как Платон видел структурные отношения тех аспектов космоса, которые, по его замыслу, должны были быть спроецированными в человека и которые на самом деле являются обратной проекцией предполагаемых им свойств человека на целый космос.
Платоновский космос, как уже говорилось, состоит из ума, души, тела и материи. Все это у Платона мыслится пространственно. Внешнюю часть души он сопрягает с умом, пребывающим в "вечной тождественности", внутреннюю - с телом, пребывающим в "становлении". Это области соответственно "бытия и страдательного состояния" ("Тимей" 37b). О материи - отдельный разговор.
В каком отношении творец космоса находится с космическим умом, да и вообще с космосом в целом? Тут у Платона некоторая неясность. Порой, например, он пишет, что космос "был создан умом-демиургом", а порой - что творец "устроил ум в душе, а душу в теле и таким образом построил Вселенную" ("Тимей" 47e, 30b). Творение у Платона в некоем роде подобно творцу, и трудно разобраться, где копия, а где оригинал. Можно даже полагать, что существует два благих бога. "Замысел вечносущего бога относительно бога, которому только предстояло быть" ("Тимей" 34b), требовал, чтобы копия была почти такой же совершенной, как и оригинал. Но "ни одно творение, лишенное ума, не может быть прекраснее такого, которое наделено умом" ("Тимей" 30b). Любой ум по сути своей обладает космотворческими потенциями. Поэтому бог, чтобы не создавать себе конкурентов, наделяет космос самим собой в качестве ума.
Плотин полагал иначе. По его мнению, Платон пишет о боге как об отце космического ума, которому затем придается роль демиурга. Именно этот бог есть "высочайшее благо". От "блага рождается ум, а от ума душа" ("Эннеады" V1, 8). Короче говоря, Плотин усмотрел у Платона то, чего у него нет и что, по сути, разрабатывалось им самим, то есть идею эманации из сверхсущего божественного единого сущих ума и души. Но ни о какой эманации в картине мира, представленной Платоном в "Тимее", в действительности говорить не приходится. Платоновский бог - это модификация космического ума Анаксагора, которого тот мыслил высшим началом мира. Платона не устраивало в анаксагоровской концепции прежде всего то, что "ум у него остается без всякого применения" ("Федон" 98b). Вот он и придает ему роль божественного демиурга.
Сверхсущую область космоса Платон в "Тимее" не выделяет явно, и можно было бы утверждать, что верхняя часть психокосмической шкалы у него ограничивается умом, подобным плотиновскому, если бы не его теория "музыкальной" структуры космоса.
Внешняя часть космической души у Платона, как было показано выше, коррелирует с интервалами квинты второй октавы. Значит, и космический ум имеет такую же "музыкальную" корреляцию. Но согласно реконструкции плотиновской космической иерархии в сопоставлении с гюрджиевской системой, ум и единое вместе коррелируют также с интервалами, входящими в квинту (до2-соль2) на вершине космического звукоряда (табл. 1, гр. 7, 10). Таким образом, плотиновское единое - это, по сути, наделенная качеством сверхсуществования верхняя часть платоновского ума. Что касается оставшейся части звукоряда Платона и коррелирующей с ней внутренней части космической души, то им будут соответствовать аналогичный по диапазону звукоряд (до1-си1) и коррелирующие с ним плотиновские природа и душа (табл. 1, гр. 7, 10). Материи Платон не присваивает "музыкальных" характеристик, а то б ему пришлось продлить свой звукоряд до двух октав.
Внутреннюю часть космической души бог-демиург Платона помещает в тело. Как и душа, тело простирается от центра космической сферы, но ограничивается поднебесной областью. С "музыкальной" точки зрения оно также будет соответствовать диапазону до1-си1. Тело является видимым и осязаемым, поскольку в нем есть стихии огня и земли. Для того, чтобы эти стихии были сопряжены между собой, бог-демиург помещает между ними еще две стихии воздух и воду. Все это улаживается по геометрической пропорции:
Макс Нордау"Вырождение. Современные французы."Имя Макса Нордау (1849—1923) было популярно на Западе и в России в конце прошлого столетия. В главном своем сочинении «Вырождение» он, врач но образованию, ученик Ч. Ломброзо, предпринял оригинальную попытку интерпретации «заката Европы». Нордау возложил ответственность за эпоху декаданса на кумиров своего времени — Ф. Ницше, Л. Толстого, П. Верлена, О. Уайльда, прерафаэлитов и других, давая их творчеству парадоксальную характеристику. И, хотя его концепция подверглась жесткой критике, в каких-то моментах его видение цивилизации оказалось довольно точным.В книгу включены также очерки «Современные французы», где читатель познакомится с галереей литературных портретов, в частности Бальзака, Мишле, Мопассана и других писателей.Эти произведения издаются на русском языке впервые после почти столетнего перерыва.
В книге представлено исследование формирования идеи понятия у Гегеля, его способа мышления, а также идеи "несчастного сознания". Философия Гегеля не может быть сведена к нескольким логическим формулам. Или, скорее, эти формулы скрывают нечто такое, что с самого начала не является чисто логическим. Диалектика, прежде чем быть методом, представляет собой опыт, на основе которого Гегель переходит от одной идеи к другой. Негативность — это само движение разума, посредством которого он всегда выходит за пределы того, чем является.
В Тибетской книге мертвых описана типичная посмертная участь неподготовленного человека, каких среди нас – большинство. Ее цель – помочь нам, объяснить, каким именно образом наши поступки и психические состояния влияют на наше посмертье. Но ценность Тибетской книги мертвых заключается не только в подготовке к смерти. Нет никакой необходимости умирать, чтобы воспользоваться ее советами. Они настолько психологичны и применимы в нашей теперешней жизни, что ими можно и нужно руководствоваться прямо сейчас, не дожидаясь последнего часа.
На основе анализа уникальных средневековых источников известный российский востоковед Александр Игнатенко прослеживает влияние категории Зеркало на становление исламской спекулятивной мысли – философии, теологии, теоретического мистицизма, этики. Эта категория, начавшая формироваться в Коране и хадисах (исламском Предании) и находившаяся в постоянной динамике, стала системообразующей для ислама – определявшей не только то или иное решение конкретных философских и теологических проблем, но и общее направление и конечные результаты эволюции спекулятивной мысли в культуре, в которой действовало табу на изображение живых одухотворенных существ.
Книга посвящена жизни и творчеству М. В. Ломоносова (1711—1765), выдающегося русского ученого, естествоиспытателя, основоположника физической химии, философа, историка, поэта. Основное внимание автор уделяет философским взглядам ученого, его материалистической «корпускулярной философии».Для широкого круга читателей.
В монографии на материале оригинальных текстов исследуется онтологическая семантика поэтического слова французского поэта-символиста Артюра Рембо (1854–1891). Философский анализ произведений А. Рембо осуществляется на основе подстрочных переводов, фиксирующих лексико-грамматическое ядро оригинала.Работа представляет теоретический интерес для философов, филологов, искусствоведов. Может быть использована как материал спецкурса и спецпрактикума для студентов.