Теория поцелуя - [44]

– Сомневаюсь, – прищурилась Лена.

– Думаю, не стоит бояться чисел. Пусть они станут твоими друзьями, пусть помогут тебе – да хотя бы сдать ту же экономику.

– Ага, – нахмурилась она. – Может, мне и в гороскопы поверить? Или в ту детскую игру, когда мы складывали буквы наших имен и даты рождения, а потом сводили к наименьшему общему знаменателю?

– В этом есть смысл. Вот если предположить, что существуют лишь математические объекты, то…

– А Бог? – вдруг спросила она, заставив меня застыть с открытым ртом. – Он существует? И если да, то каким уравнением его можно вычислить?

– Я… – Мне пришлось сглотнуть, чтобы прийти в себя.

– Или ты атеист?

– Нет, – ответил я хрипло.

– Ведь не зря же 666 называют числом дьявола, так? Значит, где-то должно существовать число Бога? А если мы узнаем, что это за число, то что нам это даст? Мы познаем Бога? – Девушка коварно рассмеялась. – Вряд ли. Наверняка он познается в чем-то другом.

– Ты меня загрузила, – пробормотал я, пораженный мыслительной реакцией, которую запустила в моей голове ее отчаянная бомбардировка вопросами.

– А любовь? – словно не слыша моей реплики, продолжила Лена. – Ха! Да эта фигня будет посложнее Бога, уж поверь. И если ты сможешь когда-нибудь вычислить ее формулу, то сразу получишь Нобеля. – На секунду она замерла, глядя на билет, а потом снова подняла на меня взгляд: – А представь, если они… тождественны? Если Бог и есть Любовь? Непостижимая энергетика, имеющая власть над всем сущим и не поддающаяся никакому анализу. – И тут Лена засмеялась: – Ужас! Мне нельзя с тобой общаться! Это вредно! Фу! Чувствую, как мозги заработали!

– Наша остановка! – Не думая о последствиях, я взял ее за руку и потянул за собой к выходу.

– Ты правда живешь в питомнике? – сойдя с подножки, спросила Лена.

Я нехотя отпустил ее теплую ладонь:

– Да, в приюте для животных.

Мы пошли по тротуару вдоль улицы.

– И как это тебя угораздило?

– В общем-то, случайно. В общаге мест не было.

Она откинула назад светлые волосы и как-то печально произнесла:

– Я бы тоже куда-нибудь свалила из дома.

– Почему? – удивился я.

– Да так… Не бери в голову! – отмахнулась Лена.

– А я как раз и ушел из дома, – вдруг, неожиданно для себя, признался я.

Девушка даже притормозила, внимательно уставившись на меня. Наверное, прозвучало слишком трагично, и, возможно, она даже уловила толику раскаяния в моем голосе.

– Почему?

– Все сложно, – вздохнул я. – А: родители на меня давили, навязывали свою мораль и стиль жизни. В: мне недоставало самостоятельности. С: мне не хватало времени на друзей и прогулки, все было занято заботой о младших сестрах и братьях. Теперь я могу быть доволен, у меня есть все. Никто не указывает, как жить, самостоятельности хоть отбавляй, на мне куча животных, за которыми нужно смотреть, с которыми нужно гулять и общаться. А + В + С – полный набор.

– Ой, я, кажется, слышу их! – подпрыгнула от радости Лена и ускорила шаг.

Когда мы добрались до ворот, вся собачья свора принялась громко лаять, оповещая постояльцев о нашем приходе.

– Какие милые! – взвизгнула девушка, едва мы вошли на территорию приюта. – Можно? – Она подбежала к клеткам.

– Не стоит, – мотнул я головой, – некоторые из них кусаются и могут быть опасными.

– Разве? А вот этот? – Она присела у одной из клеток, за которой притаился маленький пинчер по имени Зохан с черными, как угольки, глазами. – Тако-о-ой милаха!

– Нет, этого лучше не трогай! Этот пес – настоящее исчадие ада! Цербер! К нему нельзя приближаться, если он без намордника… – Я не успел договорить, потому что увидел, что дитя Сатаны лижет Ленины пальцы и радостно тычется мордочкой в ее ладони. – Надо же…

– А ты тоже пользуешься спросом! – рассмеялась девушка, когда одна из собак попыталась лизнуть мой зад через решетку клетки.

– Это все шоколад, – покраснел я. – Нужно поскорее снять джинсы.

– А у тебя нет аллергии на их шерсть? – смеясь, спросила Лена. – Как ты здесь вообще выживаешь?

Пес крутился юлой, подставляя ей бока для поглаживаний, и девушка щедро вознаграждала его лаской.

– Да вроде нет. Мне вообще приходится спать в одной комнате с енотом.

– У тебя есть енот?!

Лена

– И как он здесь оказался? – спросила я, когда мы поднялись в небольшую комнатку на чердаке. – В смысле, в приюте.

Усато-полосатый заметно оживился при нашем появлении. Его уголок со специальными приспособлениями для лазания был огорожен вольерной сеткой и закрыт на замок. Кроха прислонился к решетке, обхватил прутики своими маленькими лапками и воинственно расправил плечи.

«Свободу Анджеле Дэвис!» – кричали его глаза.

– Обычная история, – ответил Женя, – завели для развлечения, поняли, что не справляются, потом сослали в ссылку в деревню, оттуда он и сбежал. Неравнодушные изловили Федьку, грязного, худого и отбирающего последнюю еду у бездомных, и доставили сюда. Теперь он ищет себе новых хозяев.

– Значит, ты Федька, – улыбаясь, уточнила я и подошла к вольеру. – Да как же такого милаху-то не забрать? Заберут, конечно. Найдется хозяин, дружок.

– Федор Степанович, вообще-то, – поправил меня Женя, – видишь, как насупился. Ему не нравится, когда его так называют. Ему вообще мало что нравится, кроме разграбления моих сумок и активной разрушительной деятельности.