Теория литературы - [13]

Шрифт
Интервал

Сильной стороной позитивной философии была критика теологического и абстрактно-метафизического методов познания. Именно этим Конт и Литтре могли импонировать Белинскому, Пыпину, Тихонравову.

Сущность позитивизма с момента его зарождения заключалась в колебаниях между материализмом и идеализмом в философии, между реакционностью и радикализмом в социологии.

Пытаясь опереться на достижения предшествовавшей философии, позитивизм в различных национально-исторических условиях представлял различные оттенки, но нигде не сложился в цельное научно обоснованное миросозерцание.

Идея систематизации и развития, или «порядка и прогресса», характерная для раннего европейского позитивизма (О. Конт), скрупулезное описание фактов, отрицание значения философии, стремление заменить ее «чистой» наукой, собственно, встречались у предшественников позитивизма. Энциклопедисты и французские материалисты также склонны были рассматривать философию только лишь как науку о способах систематизации специальных наук.

Но «эти идеи не стали той основой, на которой сложился позитивизм Конта». Их авторов нет смысла причислять к «зачинателям позитивизма», говорит современный исследователь.

Русские ученые-литературоведы не ссылаются на философию Конта как на источник своего мировоззрения. У Конта их привлекает оппозиция классицизму. Их интерес к конкретно-научным изысканиям, стремление к системному изучению художественной литературы, к изучению литературных явлений в их взаимосвязях возникли независимо от позитивистов и восходят к Руссо, Гердеру и другим источникам, которые могли быть общими для позитивной философии и литературоведения. Отрицая абсолютное значение философии во имя конкретно-научных изысканий, теоретики литературы в этом случае как бы стихийно сближались с позитивизмом.

Итак, влияние философского позитивизма, особенно контизма, в период становления теории литературы нельзя игнорировать, но в то же время не следует и преувеличивать: оно было косвенным, основанным на определенных европейских источниках.

Несмотря на некоторое влияние контизма на русскую интеллигенцию еще в 1830-е годы, в известных нам российских источниках ссылок на его философию не обнаружено. Иное дело И. Тэн, который оставил глубокий след в европейском литературоведении XIX в. именно как выразитель идей позитивизма.

И. Тэн – теоретик литературы. Французский философ и искусствовед И. Тэн (1828—1893) считается основоположником культурно-исторической школы в Европе. Его работы «История английской литературы», «Философия искусства» и другие явились конкретным приложением позитивной философии к искусству и литературе.

Начиная с конца 1860-х годов почти все работы Тэна были переведены в России и оказали влияние на русское литературоведение. Чтобы определить степень этого влияния, необходимо прежде всего в общих чертах раскрыть особенности научной методологии И. Тэна.

Взгляды Тэна противоречивы. С одной стороны, он, несомненно, впереди философских позитивистов. В предисловии к его «Философии искусства» отмечается: Тэн стремился «найти строго научное обоснование, вскрыть, опираясь на философские основы французского материализма XVIII в., закономерности литературно-художественного процесса в противовес субъективным, “вкусовым” оценкам. Именно поэтому Тэн стоит выше десятка других буржуазных искусствоведов, уходящих, за редкими исключениями, в мистику, в самодовлеющие формальные абстракции… Этим объясняется также то значительное и в известной степени положительное влияние, которое оказывал Тэн не только на современную ему литературно-художественную жизнь, но и на ряд последующих лет».

С другой стороны, Тэн тяготеет к позитивной философии. Это видно уже из того, что он помещает в приложении к своей работе «Об уме и познании» дискуссию наиболее видных представителей позитивизма.

Конкретный анализ работ Тэна показывает, что Тэн-философ неизмеримо ниже Тэна-искусствоведа. В теории познания он исходит из положения о «двух рядах ощущений (мускульном и зрительном. – Л. К.), помещающихся в чашке черепа» человека как «сырые материалы». В данном случае философский критерий истины у Тэна – позитивистский. Он исходит из принципа данности явления – принципа, общего для позитивизма. Немногие элементы и положения, содержащиеся в указанной работе, связаны с философией искусства (образное познание в искусстве, способ отражения жизни в искусстве). В специальных работах Тэна эти положения становятся преобладающими.

В работе «О методе критики и об истории литературы», написанной в 1864—1866 гг. и изданной в Петербурге в 1896 г., Тэн пишет: «Литературное произведение не есть простая игра воображения, самородный каприз, родившийся в горячей голове, но снимок с окружающих нравов и признак известного состояния умов». По существу, Тэн противоречит здесь защищаемому им ранее тезису об «иллюзорности» познания, об «идее» «Я», «непрерывное присутствие» которого «в умственной жизни» якобы и составляет сущность процесса познания.

В методике научного исследования Тэн предусмотрителен до мелочей и предлагает разветвленную систему анализа, на которую затем во многом опирались и его последователи: 1) «отправляться от первоисточников»; 2) «последовательно перебирать все стороны… предмета»; 3) «подыматься от характеристики меньших групп к характеристике групп больших»; 4) «проверять выводы»; 5) «улавливать общие свойства» века и народа; 6) видеть зависимость данной эпохи от предшествовавших периодов.


Рекомендуем почитать
Коды комического в сказках Стругацких 'Понедельник начинается в субботу' и 'Сказка о Тройке'

Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.


«На дне» М. Горького

Книга доктора филологических наук профессора И. К. Кузьмичева представляет собой опыт разностороннего изучения знаменитого произведения М. Горького — пьесы «На дне», более ста лет вызывающего споры у нас в стране и за рубежом. Автор стремится проследить судьбу пьесы в жизни, на сцене и в критике на протяжении всей её истории, начиная с 1902 года, а также ответить на вопрос, в чем её актуальность для нашего времени.


Словенская литература

Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.


«Сказание» инока Парфения в литературном контексте XIX века

«Сказание» афонского инока Парфения о своих странствиях по Востоку и России оставило глубокий след в русской художественной культуре благодаря не только резко выделявшемуся на общем фоне лексико-семантическому своеобразию повествования, но и облагораживающему воздействию на души читателей, в особенности интеллигенции. Аполлон Григорьев утверждал, что «вся серьезно читающая Русь, от мала до велика, прочла ее, эту гениальную, талантливую и вместе простую книгу, — не мало может быть нравственных переворотов, но, уж, во всяком случае, не мало нравственных потрясений совершила она, эта простая, беспритязательная, вовсе ни на что не бившая исповедь глубокой внутренней жизни».В настоящем исследовании впервые сделана попытка выявить и проанализировать масштаб воздействия, которое оказало «Сказание» на русскую литературу и русскую духовную культуру второй половины XIX в.


Сто русских литераторов. Том третий

Появлению статьи 1845 г. предшествовала краткая заметка В.Г. Белинского в отделе библиографии кн. 8 «Отечественных записок» о выходе т. III издания. В ней между прочим говорилось: «Какая книга! Толстая, увесистая, с портретами, с картинками, пятнадцать стихотворений, восемь статей в прозе, огромная драма в стихах! О такой книге – или надо говорить все, или не надо ничего говорить». Далее давалась следующая ироническая характеристика тома: «Эта книга так наивно, так добродушно, сама того не зная, выражает собою русскую литературу, впрочем не совсем современную, а особливо русскую книжную торговлю».


Вещунья, свидетельница, плакальщица

Приведено по изданию: Родина № 5, 1989, C.42–44.