Теория и практика расставаний - [43]

Вы бы поставили знак равенства между сексом и близостью?

– нет, это разные вещи, секс может быть за деньги, а близость – никогда.

– это все тонкости, оттенки слов, не стоит голову ломать

– близость – это продолжение иной близости.

Если вы настаиваете на последнем варианте (я чувствую, что это именно так), то почему духовная близость не всегда заканчивается близостью физической?

– мне всегда хочется переспать с душевно близким мне человеком, этому мешают только обстоятельства и предрассудки

– уверен, всегда все так и заканчивается.

Насколько тяжелым наказанием было бы для вас лишение возможности иметь близкие отношения?

– это было бы самым тяжелым наказанием

– это тяжело, но ко всему можно привыкнуть

– это возможно, но только ценой психических и личностных изменений

– это не наказание, а облегчение, это полезно для духовной жизни.

Вот вы встретились и «были близки», вы что-нибудь узнали об этом человеке? Вы не рассматривали близость как возможность узнать «другого»?

– да, но узнается только физиологическая сторона отношений

– нет, ничего не происходит, только разрядка, оргазм или его отсутствие

– открывается невероятно много, весь человек, вся его скрытая суть

– открывается возможность продолжения всех других отношений, это только условие для всего остального

– это иллюзия узнавания, обман.

Вам не кажется, что близкие отношения это только вопрос доверия, мы, как животные, открываем самые незащищенные, уязвимые места в знак расположения, и только страх, физический и моральный, не позволяет нам открыться совсем?

– вопрос доверия самый существенный

– нет, мы люди, и у нас все сложнее

– существует физическая притягательность и физическое отторжение, а не страх.

Помните, как это было первый, или, точнее, значимый, раз, помните – где, помните – с кем, что этому предшествовало?

– я помню все до мелочей, до теней и света

– кое-что помню, но уже не все

– мне неприятно об этом вспоминать

– это абсолютно неважное событие в моей жизни

– разве надо об этом помнить?

– партнеры менялись, и близость перестала быть событием в моей жизни.

Независимо от того, как вы ответили на эти вопросы, я спрашиваю вас, есть ли какая-то деталь, запах, мелочь, слово или действие, которое вам запомнилось четко, есть хоть что-то, что при любых ваших новых связях обязательно должно быть в близости? (Спрашиваю не про любовь.)

– да

– нет

– каждая новая настоящая близость добавляла свою деталь.

Если вы вспомнили что-то такое, не кажется ли вам это загадкой или символом вашей последующей интимной жизни или, может быть, не только интимной?

– да, я знаю и чувствую, что в моем интимном опыте есть некоторая загадка

– нет, все просто, без загадок и символов

– может быть, что-то такое было

– такое было, но не в самом первом опыте близких отношений

– мне трудно и страшно признаться в этом открыто.

Что дают годы семейной близости? Вы знаете, как все будет, что предпочитает «он» и «она», так из месяца в месяц, из года в год, что происходит с долгими близкими отношениями? Почему так ими дорожат?

– ничего, это обычная физиологическая потребность, привычка

– уходит новизна, но приходят другие чувства

– уходит новизна, и все становится обязанностью, супружеским долгом, отношения деградируют

– ничего не уходит, все замечательно, если есть любовь, согласие

– боятся разочарований в будущем и поэтому дорожат тем, что есть

– так сложно в близости выйти на «то, что тебе надо», и поэтому ценят достигнутое.

Вы знакомы со скукой интимной близости?

– да

– хорошо знаком

– нет.

Существует ли логика, типовой маршрут близких отношений?

– да, от этого не удается уйти

– да, но надо стараться этого избежать

– нет, все всегда складывается по-разному.

Вы можете себе представить, что Ленин и Крупская были близки, что у них была нормальная гармоничная интимная жизнь, имеющая свою логику и свой маршрут?

– легко

– никогда

– к ним нельзя относиться как к обычным людям

– у них не было близких отношений.

А теперь ответьте себе предельно честно; допустим, вы умираете: думаете, вы будете вспоминать близкие отношения, что были у вас в жизни?

– да

– только это и буду вспоминать

– нет, есть много такого, что можно вспомнить

– нет, только в том числе, и не больше.

Таня Ульянова дочитала до этого вопроса и дальше уже не могла. Она, не раздумывая, закрыла файл, скопировала всю переписку с Васильевым в одну папку, а затем одним щелчком мыши удалила из почты все, что долго, обдуманно или, наоборот, легко и беззаботно писалось и читалось весь прожитый год. Папку на рабочем столе назвала так, чтобы Землякова все поняла сразу: «Люся, не удаляй, это мое».

19

Петр Шишканов вышел из патрульной полицейской десятки.

– За мной должок! – произнес он водителю, согласившемуся подбросить его в самый таежный край Москвы, свою любимую фразу. Этих «должков» у него было разбросано много.

Показав малиновую корочку на входе, он по-ребячески вбежал по ступеням нового здания Бюро судебно-медицинской экспертизы.

Через жалюзи солнце безжалостно расстреливало экспертов Бюро, казалось, оно в преступном сговоре с криминалом и специально мешает всем сыщикам, в том числе Зобову с Шишкановым, продвигаться в раскрытии бесчисленных преступлений в столице. Уже неделя пролетела после выстрелов, а ничего внятного, какая-то безответная раздражающая рутина, даже версий хороших за это время не появилось. Признаваться в этом не хотелось. На доклад к всепонимающему начальнику Данбарову ходили, каждый раз произнося обнадеживающе – «есть зацепка», «тут надо проверить», «обрабатываем документы», «есть оперативная информация».