Теория Фокса - [8]

Мы взбирались по крутому подъему, петлей пробирающемуся между двумя холмами. Жухлая листва мешала идти. Впереди показались хмурые здания Гарлема.

— Этот мир ничто иное как крысиная нора, Нельсон. И неважно в каком направлении ты смотришь, везде одно и тоже — кучки жадных крыс и толпы слепых простаков. Крысы без устали изобретают способы обманывать простаков. Те же настолько погружены в повседневность, что не способны это понять. За какое дело бы не взялся, везде одна и та же история, снова и снова. Крысы сгоняют простаков в группы и паразитируют на них. Бесконечный цикл. Обман. Сплошной обман.

Он внезапно затряс головой, схватившись за полы пальто.

— Джим.

— Да?

— Разве это не естественно? Это же природа так устроена. Она полна паразитов. Комары, ленточные черви, ракообразные, кукушки. Везде, по всюду, куда ни взгляни. Паразитизм — это естественная природная ниша. Было бы странно, если в человеческом обществе не было бы паразитов.

— Не спорю. Но как же это скучно, Нельсон. Чертовски скучно…

Мы дошли до угла парка.

— Пора прощаться. — сказал я, понурив взгляд.

Он снял кольцо, снова надел, перевернув.

— Куда теперь?

— Отсюда. Прости меня, Нельсон.

Смурая туча внезапно затмила солнце, превратив день в тьму. Порыв пронизывающего ветра поднял бурый вихрь из листьев. У серых каменных ворот парка я обернулся. Нельсон так и стоял, провожая меня взглядом. Его руки слегка покачивались в порывах ветра. Вздохнув, я засунул руки в карманы и начал подниматься вверх по 110-й улице.

Глава 2

Пройдя пару кварталов, я перебежал дорогу и свернул на север. Впереди через всю улицу громоздился каменный мост и я нырнул под него. С низких балок, нависающих над головой, срывались массивные капли воды, гулким эхом разбиваясь об асфальт. Обогнув лужу, я подошел к позеленевшим от старости воротам. Быстро обернувшись по сторонам, я коленом уперся в створку. Нехотя заскрипев, она поддалась. Я оказался перед полустертой временем каменной лестницей. Не успел я сделать и двух шагов, как сзади раздалось:

— Посмотри-ка кто пожаловал! Да это же сам Джималоун. Джим-одиночка.

Я вздрогнул и обернулся. В углу, прислонившись к стене, стоял невысокий человек в сером полувоенном пальто с шарфом, окутывающим его как змея.

— Уф, Артем, как же ты меня напугал! Как ты меня нашел?

— Ты предсказуем, Джимми, — сказал он, покручивая ус и ухмыляясь. — Почему ты всегда здесь прячешься? Часовня Святого Павла? Какие-то воспоминания, да? Что-то здесь случилось, да?

Приоткрыв дверь, он пропустил меня вперед. Его плавные движения и мягкая речь делали его похожим на утонченного итальянского интеллектуала.

— Почему ты меня преследуешь? Отстань от меня, наконец. Чего ты хочешь? — прошептал я.

— Ты с нами? Мне нужен твой ответ, — он прошептал в ответ, затем оглянулся и стал говорить в полный голос. Как всегда по утрам часовня была пуста. — Сегодня. Сегодня или никогда. Это наш последний шанс.

Его слова глухо отражались от стен. Он кивнул в сторону ближайшей скамейки и мы сели в пол-оборота друг к другу. Устроившись на жестком дереве и вытянув ноги вперед, он потер ладони — отопления не было. Стоял затхлый запах сырости и старого дерева.

— Артем, я обычный уставший человек. Не супер-существо как ты. Я никак не могу понять, чего тебе от меня нужно.

— Ну сколько можно объяснять? — он снова потер руки. Его глаза с нездоровым блеском блуждали по фрескам на потолке. — Хорошо, буду прям. Все равно времени не осталось… Всё просто. Спроектируй нам религию. Для нашего нового мира. Честную религию для нового мира науки.

— Новую религию? Зачем она тебе?

— Большие группы управляются насилием, лидерами, СМИ и религией. Первые три уже есть. Остается лишь религия. Но у нас почти не осталось времени. Совсем не осталось. Мы годами откладывали религию на потом. И вот, как видишь, дотянули до последнего. Так что дело срочное.

— А чем тебе существующие-то не нравятся? Зачем понадобилась новая?

Я встретил Артема несколько лет назад на симпозиуме по нейрохирургии. Он делал доклад по какому-то своему открытию в области коровьего бешенства перед практически пустой аудиторией. Я зачем-то зашел послушать, и с тех пор не мог от него избавиться.

— Существующие религии манипулятивные. Все они созданы для того, чтобы держать под контролем большие группы обычных людей. Но в новом мире, нашем мире науки, они не будут работать. Вот посмотри на чувство вины, например.

— Чувство вины? — переспросил я.

— Да. Почти все они создают его. Они хотят, чтобы люди чувствовали себя виноватыми. Христианство, например, винит в распятии Христа. Джим, посмотри на него. Просто посмотри на него. — он махнул в сторону стены, где возвышался крест. — Как если бы он говорит: «Это ты убил меня. Эй, ты, в сером шарфе, ты убил меня». Крест служит лишь одной задаче — винить. Создавать чувство вины — это одно из самых прибыльных занятий в этом мире. Если можешь создать в людях чувство вины, ты можешь ими управлять. Чувство вины повсюду — начиная с благотворительности и заканчивая политкорректностью. Это мощнейшее оружие, и конечно было бы странно, если бы религия его не использовала. Но проблема в том, что это уже не просто оружие. Это стало основанием, фундаментом религии. Без всех этих «господи помилуй» они уже не могут контролировать людей. Они полностью полагаются на него. И поэтому христианство более не будет работать.