Теория дрона - [54]
В чем смысл обращения к моральной философии? Помимо всего прочего, она упрощает ведение войны.
Аса Кашер, профессор Университета Тель-Авива, много лет близко сотрудничал с израильской армией, для которой он в середине девяностых разработал «этический кодекс».
Он оправдывал кампании «целевых убийств», которые неизбежно сопровождались «сопутствующими потерями» палестинских мирных жителей в густонаселенных кварталах. Он организовывал встречи, рассказывая о своей измененной концепции военной этики служащим Цахала и израильской спецслужбы внутренней безопасности Шин Бет>330. В своих интервью он небезосновательно утверждал: «То, что мы сейчас делаем, становится законом» >331.
В 2005 году он соавторстве с генералом Амосом Ядлином написал статью о «военной этике борьбы с террором»>332.
Авторы не скрывали свой цели: они собирались ни больше ни меньше подвергнуть полному пересмотру установленные принципы этики и права военных конфликтов.
В этом тексте они ставят перед собой разные задачи, но главной мишенью их атак был принцип неприкосновенности нонкомбатантов: «В привычной концепции, лежащей в основе разделения комбатантов и нонкомбатантов, у последнего был куда меньший набор обязанностей по отношению к государству по сравнению с первым. Вследствие чего долг минимизировать потери комбатантов в бою был в конце списка приоритетов…
Мы отвергаем подобную концепцию, потому что считаем ее аморальной. Комбатант – это гражданин, носящий форму. Его кровь имеет тот же цвет и проливается так же, как и кровь граждан, форму не носящих. Его жизнь столь же ценна, что и жизнь любого другого»>333. Из чего можно было заключить, что сохранение жизней граждан является высшим долгом национального государства, которое в любом случае должно быть поставлено выше долга минимизировать потери нонкомбатантов во вражеском лагере. Это означает, что в ситуации войны минимизация риска для израильского солдата имеет приоритет над долгом минимизации «сопутствующих потерь» детей в Газе. Жизнь первого, пусть он даже вооружен до зубов, отныне стала значить больше жизни последних. Это было сделано в жестком и хладнокровном стиле, типичном для подобного «этического» дискурса, имитирующего формальную строгость аналитической философии.
Аргумент, парадоксальным образом построенный на риторическом напоминании о равноценности жизни (но, запомните это хорошенько, именно граждан), в итоге приводит к иерархизации этой ценности, поскольку та же самая кровь, хотя и одинаково «красная», течет в жилах тех, кто является или не является гражданином государства-нации. Операция состоит в замене структурного различия между комбатантами и нонкомбатантами другим, которое одновременно его перестраивает и получает над ним преимущество. При этом настоящая разделительная линия в конечном счете сводится к иерархическому разделению национального и иностранного. И все это во имя «этики», которая является всего лишь скрытой отсылкой к самому свирепому национализму.
Долг государства-нации оказывается важнее универсальных обязательств, связанных с международным гуманитарным правом. Или, скорее, высказывается притязание на пересмотр универсальных обязательств, которое навязывает это право, опираясь на некий фундаментальный свод норм, горизонт которых сводится к частному долгу государства по отношению к своим гражданам. Тогда как право военных конфликтов устанавливает границы применения вооруженного насилия в отношении мирных жителей, кем бы они ни были, ревизионистская архитектоника Кашера и Ядлина пересматривает таблицу базовых категорий, превращая границу национального суверенитета в разделительную линию, по одну сторону которой жизни должны сохраняться в первую очередь, даже ценой уничтожения мирных жителей по другую сторону. Все это вплоть до полной непропорциональности, потому что сохранение жизни единственного солдата национальной армии может оправдать неисчислимые потери мирных граждан противника, поставленных на кон: «В соответствии с нашими нормами приоритетов долженствования, государство должно установить приоритет спасения жизни одного из своих граждан, даже если сопутствующие потери могут оказаться гораздо выше тех, что кажутся приемлемыми»>334. Теоретическое наступление Кашера и Ядлина направлено не только на принцип разделения, но и на принцип пропорциональности, который в таком случае бросается на алтарь сохранения жизни граждан.
Теоретикам справедливой войны эта доктрина показалась чем-то беспрецедентно чудовищным. Майкл Уолцер и Авишай Маргалит вступили в полемику с Кашером и Ядлином, решительно опровергая их точку зрения: «Их довод, если говорить откровенно, сводится к тому… что безопасность “наших” солдат важнее безопасности “их” мирных жителей. Наше принципиальное расхождение с ними состоит в том, что он ошибочен и крайне опасен. Он подрывает различие между комбатантами и нонкомбатантами, которое имеет решающее значение для теории права на войне (jus in bello)»
