Теология. Введение в богословские дисциплины - [9]
Существует ли теология за границами христианства? Позиция 1) существует в двух других теистических религиях (иудаизм, ислам); позиция 2) существует во всех религиях в том или ином виде (движение «компаративной теологии» в рамках борьбы «религиеведческого интернационализма» за «глобальный плюрализм во всем мире»). Корректная постановка вопроса: в какой мере можно говорить о параллелях вышеприведенным компонентам теологии в инохристианском мире?
Ислам. «Калам»: параллели лексические (букв. «речь, рассуждение») и функциональные — рассуждения на религиозно-философскую тему, с дальнейшим делением «рассуждающих»: (муттакаллимы) на направление ’илм ал-калам (толкование вероучительных положений на основании разума)[50] и таклид (на основании следования авторитетам). Параллели в видах деятельности «рассуждающих» религиозное преподавание и ведение дискуссий по проблематике богословского содержания с заявкой диспутантов на «правоверие» в рамках недискуссионного вероучения (о единобожии и пророчестве Мухаммеда). Основные предметы дискуссий мутазилитов, первой школы калама, с VII–VIII вв. в хронологической последовательности: проблема верховной власти в мусульманской общине и ее происхождения («социальное» или божественное); проблема «границ общины» (в какой мере тяжко согрешившие могут оставаться «правоверными»); проблема степени предопределенности всей жизнедеятельности человека волей Аллаха (фаталисты и их оппоненты); проблема соотношения сущности Божества (аз-зат) и его атрибутов (позиции признающих реальность атрибутов и отрицающих их[51]); проблема сотворенности Корана (зависимость ее решения от решения предыдущей, так как признавать «авторство» Аллаха — значит признавать его атрибуты). Параллели в формулировках «основоположений веры» — с IX в. Параллели в создании не только полемических сочинений, но и «компендиев по основам религии» (усул ад-дин), ср. «Учения мусульман» Ал-Ашари (X в.). «Догматизированные» позиции ашаритов. Основные различия. Отсутствие Церкви, от лица которой мог бы говорить теолог. Отсутствие, вследствие этого, церковной институциализации его деятельности и возможности церковного признания признаваемых им «догматов» и его собственного вероизложения (метафоричность в применении к исламу самих понятий «ортодоксия» и «ересь»). Начало деятельности иудейских муттакаллимов с X в. Саадья бен Иосиф (882–942), ректор талмудической академии в Суре и Багдаде, автор «Книги веры и мнений»: интуиции и умозаключения законны наряду с «истинной традицией», хранимой «общиной монотеистов». Его последователи. Иудейская имитация теологической деятельности в исламе. 13 принципов иудаизма (начиная с единобожия) у Маймонида (XII в.). Наличие указанной «теологической неполноты» ислама и в иудаизме.
Принципиальная неприменимость понятия «теология» к религиозному дискурсу за пределами конфессиональных — вероучительных и вероисповедных — религий. Культурологическая безграмотность в расширении объема понятия «теология» до «теологии подразумеваемой» в архаических и этнических религиях. Логическая противоречивость в применении самого термина «теология» к «атеистической» религиозности буддизма, конфуцианства или даосизма. Религиоведческая некомпетентность в словоупотреблениях типа «индуистская теология», или, даже более аккуратно, «вишнуитская теология», «шиваитская теология», «тантристская теология» (за отсутствием в приведенных случаях аналогов не только церквей, но и «общин»)[52].
Лекция 3
Религиоведение, философия религии и религиозная философия в перспективе теологии
Определение теологии a posteriori и возможность уточнения границ теологии и «смежных» областей знания и форматов мысли. Основные составляющие полученного ориентирующего определения теологии [Лекция 2.2]: 1) выражение содержания наличной уже веры; 2) соответствие этой веры церковной конфессиональности; 3) разработка ее и средствами рационального дискурса; 4) обращение к «ресурсам культуры» с целью решения «вопросов, поставленных временем» (задачи апологетические и духовно-просветительские) как критерии разграничения.
Теология и религиоведение. Религиоведение как собирательное обозначение социологии, психологии, культурологии, истории, а часто также феноменологии и философии религии[53]. Сопоставимость: общая предметность как система составляющих религии — как в «субъективных», так и в «объективных» аспектах [Лекция 1.3]. Принципиальные различия: 1) несовместимость предметной аморфности религиоведения (ср. антропология, культуроведение и другие «дисциплины» знания, областью которых является «все»), при размытости границ «науки о религии» с другими областями знания («растворимость» социологии религии в социологии, психологии религии в психологии, культурологии религии в культурологии и т. д.)[54] с «иноприродной» и значительно более конкретной структурой традиционного теологического знания[55]; 2) невозможность для теологической рефлексии, осуществляемой всегда в рамках конкретного конфессионального традиционализма, быть изучением религиозного опыта «извне», в духе «объективного знания» или даже «сочувственного нейтрализма», на которые претендует религиоведение (помимо проблематичности самих этих претензий)
В книге впервые предпринята попытка представить историю индийской философии как историю творческих философских индивидуальностей. Опираясь преимущественно на памятники палийского канона буддистов и канонические тексты джайнов, автор реконструирует философские биографии и учения более двадцати основных персонажей реальной истории индийской мысли шраманской эпохи — эпохи первой переоценки всех ценностей и первой интеллектуальной революции Индии, датируемой VI–V вв. до н. э. Персоналия шраманской эпохи завершается философской биографией Будды, в котором автор видит своего рода итоговую фигуру первого периода всей индийской философии.
Книга посвящена восточно-западным философским штудиям Ф.И. Щербатского (1866–1942) на фоне достижений европейской сравнительной философии к началу XX в. Работы Щербатского исследуются в строго хронологическом порядке: от первой статьи «Логика в древней Индии» (1902) до последних комментариев к переводам буддийских текстов после опубликования «Буддийской логики» (1932). Среди основных компаративистских открытий Щербатского выделяются систематические параллели между буддийским идеализмом школы Дигнаги и критицизмом Канта, а также аналогии между «философией потока» у буддистов и А.
Основой издания послужил авторский курс лекций по истории индийской философии, который впервые был опубликован в 1997 году. Первая публикация давно стала библиографической редкостью и, чтобы удовлетворить спрос, предпринято новое переработанное и существенно дополненное издание. В состав книги вошел лекционный материал, учитывающий новые данные древнеиндийских источников, прежде всего Палийского канона, более чем вдвое увеличен объем переводов древнеиндийских текстов, ранее никогда не переводившихся на русский язык. Книга может быть рекомендована в качестве учебного пособия для студентов и аспирантов гуманитарных специальностей и для всех интересующихся восточной культурой и философией.
Всеволод Сергеевич Семенцов (1941–1986) — исследователь древнеиндийской литературы, религий, философии, средневекового индуизма, переводчик и истолкователь «Бхагавадгиты», оказал значительное влияние на формирование целого поколения индологов и стал одной из заметных фигур духовного возрождения России в эпоху государственного атеизма. В представляемый сборник вошли воспоминания о В.С. Семенцове коллег и учеников, светских и духовных лиц, а также индологические публикации по всем основным темам, так или иначе связанным с его научными интересами, начиная с ведийской поэзии и завершая диалогом религий.
Новая книга В. К. Шохина, известного российского индолога и философа религии, одного из ведущих отечественных специалистов в области философии религии, может рассматриваться как завершающая часть трилогии по философской теологии (предыдущие монографии: «Философская теология: дизайнерские фасеты». М., 2016 и «Философская теология: канон и вариативность». СПб., 2018). На сей раз читатель имеет в руках собрание эссеистических текстов, распределяемых по нескольким разделам. В раздел «Методологика» вошли тексты, посвященные соотношению философской теологии с другими форматами рациональной теологии (аналитическая философия религии, естественная теология, фундаментальная теология) и осмыслению границ компетенций разума в христианской вере.
Монография представит авторское осмысление ряда параметров философской теологии как новой реальности в российском философском контексте. К ним относятся отличия светской рациональной теологии от традиционного церковного богословия, дифференциация различных типов дискурса в самой рациональной теологии, выявление интеркультурного измерения философской теологии, анализ современных классификаций обоснований существования Бога, теологический анализ новейшей атеистической аргументации и самого феномена атеизма, а также некоторые аспекты методологии библейской герменевтики.
Ни одно из мифических существ не является столь же обычным для дальневосточного искусства и литературы, как дракон. В Книге первой систематически приведены самые интересные цитаты относительно драконов в Китае, выбранные из колоссального количества отрывков из китайской литературы с упоминанием этого божественного животного от древнейших времен до современной эпохи. Книга II говорит о драконе в Японии в свете фактов, приведенных во Введении и Книге I.
Предлагаемое издание посвящено богатой и драматичной истории Православных Церквей Юго-Востока Европы в годы Второй мировой войны. Этот период стал не только очень важным, но и наименее исследованным в истории, когда с одной стороны возникали новые неканоничные Православные Церкви (Хорватская, Венгерская), а с другой – некоторые традиционные (Сербская, Элладская) подвергались жестоким преследованиям. При этом ряд Поместных Церквей оказывали не только духовное, но и политическое влияние, существенным образом воздействуя на ситуацию в своих странах (Болгария, Греция и др.)
Книга известного церковного историка Михаила Витальевича Шкаровского посвящена истории Константино польской Православной Церкви в XX веке, главным образом в 1910-е — 1950-е гг. Эти годы стали не только очень важным, но и наименее исследованным периодом в истории Вселенского Патриархата, когда, с одной стороны, само его существование оказалось под угрозой, а с другой — он начал распространять свою юрисдикцию на разные страны, где проживала православная диаспора, порой вступая в острые конфликты с другими Поместными Православными Церквами.
В монографии кандидата богословия священника Владислава Сергеевича Малышева рассматривается церковно-общественная публицистика, касающаяся состояния духовного сословия в период «Великих реформ». В монографии представлены высказывавшиеся в то время различные мнения по ряду важных для духовенства вопросов: быт и нравственность приходского духовенства, состояние монастырей и монашества, начальное и среднее духовное образование, а также проведен анализ церковно-публицистической полемики как исторического источника.
Если вы налаживаете деловые и культурные связи со странами Востока, вам не обойтись без знания истоков культуры мусульман, их ценностных ориентиров, менталитета и правил поведения в самых разных ситуациях. Об этом и многом другом, основываясь на многолетнем дипломатическом опыте, в своей книге вам расскажет Чрезвычайный и Полномочный Посланник, почетный работник Министерства иностранных дел РФ, кандидат исторических наук, доцент кафедры дипломатии МГИМО МИД России Евгений Максимович Богучарский.
Постсекулярность — это не только новая социальная реальность, характеризующаяся возвращением религии в самых причудливых и порой невероятных формах, это еще и кризис общепринятых моделей репрезентации религиозных / секулярных явлений. Постсекулярный поворот — это поворот к осмыслению этих новых форм, это движение в сторону нового языка, новой оптики, способной ухватить возникающую на наших глазах картину, являющуюся как постсекулярной, так и пострелигиозной, если смотреть на нее с точки зрения привычных представлений о религии и секулярном.