Теология. Введение в богословские дисциплины - [21]
Основные вехи отвержения философской рациональности ради «чистоты догматов» начиная с первых веков христианства по настоящее время.
Период первых апологетов. Сириец Татиан (середина II в.) и его «Речь против эллинов»: критика «аристократизма» греческой философии, особенно аристотелевской. Последователь Татиана месопотамец Теофил в «Трех книгах Автолику»: греческая философия — безбожие даже у Сократа, Платона и их последователей. Концепция «благочестивого» отрицания философии у Тертуллиана (II–III вв.) в контексте критики культуры: чем душа «естественнее», тем ближе она к Богу, а чем более «образуется» в школах и библиотеках, тем меньше у нее шансов отражать истину; философия не только бесполезна для богопознания, но и вредна; философия (как и занятия ею) — мать всех ересей; христианам после Христа нет нужды в «любознательности», после Евангелия — в каких-либо исследованиях. Общий вывод: «Что общего у Афин и Иерусалима, у Академии и Церкви?!..» (О еретических возражениях 7).
«Высокое средневековье» — единичные прецеденты радикального отрицания философии в эпоху господства христианизированного аристотелизма. Петр Дамиани (1007–1072): принижение диалектики, идея о том, что Божественное всемогущество (способное отменить даже события прошлого) принципиально ограничивает возможности применения разума; Манегольд из Лаутенбаха (+ 1103): отрицание целесообразности изучения логики.
Новое время. М. Лютер: разум слеп по природе своей к вещам божественным, благодаря чему «рассуждения разума» бесполезны для богопознания, должного основываться на одной Библии. Аналогичные позиции в первом издании «Общих положений теологических предметов» (1521) первого протестантского богослова Ф. Меланхтона[125]. Католический богослов Янсений (XVII в.): пелагианская ересь восходит к Аристотелю, искажения истинного вероучения — к философии в целом. Британские фидеисты XVII в.: все в христианстве является «непостижимым», и потому для философии здесь места нет. Единичные протесты против постепенной «схоластизации» немецкого протестантизма. Ф. Шпенер и другие пиетисты: философия несовместима с благочестием. С. Киркегор: «христианство не дело познания», «христианство и философия не допускают сочетания»[126]. Отчасти протестантская «неоортодоксия» XX в. (К. Барт и другие): между Богом и миром «глобальный разрыв», и философская рациональность к богословию малонеприменима.
«Тертуллиановские» тенденции в русской религиозной мысли. Старец Филофей, создатель «теории» Москва — Третий Рим; иерусалимский патриарх Досифей в России (1690-е годы): «довольна бо православная вера ко спасению и не подобает верным прельщатися чрез философию и суетную прелесть»[127]. Востребованность «тертуллиановской» аргументации во время официального разгрома философии в 1820-е годы в российских университетах. Более тонкая борьба с разумом: И.В. Киреевский и его «догмат» о том, что положительное и живое познание возможно лишь посредством избавления от «логического ига» формальной абстрактности. Окончательное избавление от этого «ига» у о. П. Флоренского в «Столпе и утверждении истины» (1914), задуманном как «живой религиозный опыт как единственный законный способ познания догматов»[128]. Рассудок как греховный разум, который, оставив закон божественный, подчинился закону плотскому: формальный закон тождества замыкает его в конечности и статике, закон достаточного основания «размыкает» в дурной бесконечности, тогда как сама Св. Троица обеспечивает беспрепятственный «софийный» вход в бесконечность актуальную[129] (через переход от «дискурсивной интуиции» к… «интуитивной дискурсии»[130]). «Тертуллиановские» установки у Л. Шестова и евразийцев (ср. перевернуто татиановские и феофиловские у X. Яннараса[131]). Распространенные современные установки: разум — источник заблуждения, сердце — единственный и безгрешный «орган истины»; ставшие общим местом разоблачения «школьного богословия» и противопоставление ему «опытного»; радикальные противопоставления западному философскому рационализму русской философии как «философии сердца», «соборного разума», «синтеза» и «преображения» (фактически приравнивается все к тому же «опытному богословию»).
Общая несостоятельность антирациональности с точки зрения христианства[132]. Диалектика неизменной сопряженности антирационализма с уклонением в ересь, архетип которой — аполлинаризм[133] (результаты прямо противоположные предполагаемым).
Отсутствие альтернативности догматического сознания и рациональности — из несостоятельности рассмотренных опытов их конфронтации и системного определения самих догматов [Лекция 6.1]. Философский разум как источник осознания самой сверхразумности догматов и собственных границ. Различение рационализма и рациональности как способ разрешения антиномии веры и разума.
Две архетипические модели соотношения философии и истин Откровения у Климента Александрийского: 1) «вертикальная» — изучение философии как ступень к высшему познанию (подобно тому, как изучение «обычных наук — ступень к изучению философии») — точное выражение формулы «философия — служанка богословия» (Строматы 1.15) [см. Лекции 2.2, 5.1]; 2) «горизонтальная» — сферы философия и Откровения параллельны, так как первая изучает «имена», вторая — сами «вещи» (Строматы 6.1). Свт. Василий Великий (Слово 22): приблизительное совмещение обоих подходов
В книге впервые предпринята попытка представить историю индийской философии как историю творческих философских индивидуальностей. Опираясь преимущественно на памятники палийского канона буддистов и канонические тексты джайнов, автор реконструирует философские биографии и учения более двадцати основных персонажей реальной истории индийской мысли шраманской эпохи — эпохи первой переоценки всех ценностей и первой интеллектуальной революции Индии, датируемой VI–V вв. до н. э. Персоналия шраманской эпохи завершается философской биографией Будды, в котором автор видит своего рода итоговую фигуру первого периода всей индийской философии.
Книга посвящена восточно-западным философским штудиям Ф.И. Щербатского (1866–1942) на фоне достижений европейской сравнительной философии к началу XX в. Работы Щербатского исследуются в строго хронологическом порядке: от первой статьи «Логика в древней Индии» (1902) до последних комментариев к переводам буддийских текстов после опубликования «Буддийской логики» (1932). Среди основных компаративистских открытий Щербатского выделяются систематические параллели между буддийским идеализмом школы Дигнаги и критицизмом Канта, а также аналогии между «философией потока» у буддистов и А.
Основой издания послужил авторский курс лекций по истории индийской философии, который впервые был опубликован в 1997 году. Первая публикация давно стала библиографической редкостью и, чтобы удовлетворить спрос, предпринято новое переработанное и существенно дополненное издание. В состав книги вошел лекционный материал, учитывающий новые данные древнеиндийских источников, прежде всего Палийского канона, более чем вдвое увеличен объем переводов древнеиндийских текстов, ранее никогда не переводившихся на русский язык. Книга может быть рекомендована в качестве учебного пособия для студентов и аспирантов гуманитарных специальностей и для всех интересующихся восточной культурой и философией.
Всеволод Сергеевич Семенцов (1941–1986) — исследователь древнеиндийской литературы, религий, философии, средневекового индуизма, переводчик и истолкователь «Бхагавадгиты», оказал значительное влияние на формирование целого поколения индологов и стал одной из заметных фигур духовного возрождения России в эпоху государственного атеизма. В представляемый сборник вошли воспоминания о В.С. Семенцове коллег и учеников, светских и духовных лиц, а также индологические публикации по всем основным темам, так или иначе связанным с его научными интересами, начиная с ведийской поэзии и завершая диалогом религий.
Новая книга В. К. Шохина, известного российского индолога и философа религии, одного из ведущих отечественных специалистов в области философии религии, может рассматриваться как завершающая часть трилогии по философской теологии (предыдущие монографии: «Философская теология: дизайнерские фасеты». М., 2016 и «Философская теология: канон и вариативность». СПб., 2018). На сей раз читатель имеет в руках собрание эссеистических текстов, распределяемых по нескольким разделам. В раздел «Методологика» вошли тексты, посвященные соотношению философской теологии с другими форматами рациональной теологии (аналитическая философия религии, естественная теология, фундаментальная теология) и осмыслению границ компетенций разума в христианской вере.
Монография представит авторское осмысление ряда параметров философской теологии как новой реальности в российском философском контексте. К ним относятся отличия светской рациональной теологии от традиционного церковного богословия, дифференциация различных типов дискурса в самой рациональной теологии, выявление интеркультурного измерения философской теологии, анализ современных классификаций обоснований существования Бога, теологический анализ новейшей атеистической аргументации и самого феномена атеизма, а также некоторые аспекты методологии библейской герменевтики.
Ни одно из мифических существ не является столь же обычным для дальневосточного искусства и литературы, как дракон. В Книге первой систематически приведены самые интересные цитаты относительно драконов в Китае, выбранные из колоссального количества отрывков из китайской литературы с упоминанием этого божественного животного от древнейших времен до современной эпохи. Книга II говорит о драконе в Японии в свете фактов, приведенных во Введении и Книге I.
Предлагаемое издание посвящено богатой и драматичной истории Православных Церквей Юго-Востока Европы в годы Второй мировой войны. Этот период стал не только очень важным, но и наименее исследованным в истории, когда с одной стороны возникали новые неканоничные Православные Церкви (Хорватская, Венгерская), а с другой – некоторые традиционные (Сербская, Элладская) подвергались жестоким преследованиям. При этом ряд Поместных Церквей оказывали не только духовное, но и политическое влияние, существенным образом воздействуя на ситуацию в своих странах (Болгария, Греция и др.)
Книга известного церковного историка Михаила Витальевича Шкаровского посвящена истории Константино польской Православной Церкви в XX веке, главным образом в 1910-е — 1950-е гг. Эти годы стали не только очень важным, но и наименее исследованным периодом в истории Вселенского Патриархата, когда, с одной стороны, само его существование оказалось под угрозой, а с другой — он начал распространять свою юрисдикцию на разные страны, где проживала православная диаспора, порой вступая в острые конфликты с другими Поместными Православными Церквами.
В монографии кандидата богословия священника Владислава Сергеевича Малышева рассматривается церковно-общественная публицистика, касающаяся состояния духовного сословия в период «Великих реформ». В монографии представлены высказывавшиеся в то время различные мнения по ряду важных для духовенства вопросов: быт и нравственность приходского духовенства, состояние монастырей и монашества, начальное и среднее духовное образование, а также проведен анализ церковно-публицистической полемики как исторического источника.
Если вы налаживаете деловые и культурные связи со странами Востока, вам не обойтись без знания истоков культуры мусульман, их ценностных ориентиров, менталитета и правил поведения в самых разных ситуациях. Об этом и многом другом, основываясь на многолетнем дипломатическом опыте, в своей книге вам расскажет Чрезвычайный и Полномочный Посланник, почетный работник Министерства иностранных дел РФ, кандидат исторических наук, доцент кафедры дипломатии МГИМО МИД России Евгений Максимович Богучарский.
Постсекулярность — это не только новая социальная реальность, характеризующаяся возвращением религии в самых причудливых и порой невероятных формах, это еще и кризис общепринятых моделей репрезентации религиозных / секулярных явлений. Постсекулярный поворот — это поворот к осмыслению этих новых форм, это движение в сторону нового языка, новой оптики, способной ухватить возникающую на наших глазах картину, являющуюся как постсекулярной, так и пострелигиозной, если смотреть на нее с точки зрения привычных представлений о религии и секулярном.