Теология дополнительности - [32]

ежедневно, как сказано (Исайя 30.18) «Блаженны все, кто уповают на Него» «На Него» – в численном значении 36» (Сука 45. б). Но имена этих праведников не названы. Во всяком случае, названы не все имена.

Итак, независимо от того, кем считает тот или иной еврей Иисуса и слышал ли он что-либо о нем вообще – это ничего не прибавляет ему и ничего не убавляет у него с точки зрения его духовной состоятельности.

При этом также нельзя сказать, что еврей свободен в своем выборе литургического пути, что он может «принять Христа» в церковном понимании этого слова. Если он поступит так, он в определенном смысле слова перестанет быть евреем. Но также и в жизненных интересах Церкви – чтобы еврей никогда и не принял Иисуса в церковном понимании.

Поэтому единственное, на что может рассчитывать Церковь, когда она говорит о принятии евреями Иисуса, – это на восстановление в Израиле его доброго имени. Церковь вправе ожидать от Израиля лишь общего изменения его отношения к Иисусу, а именно того, что он будет расцениваться как праведник, а не как богоотступник. Но при этом не в интересах и не в силах Церкви добиться того, чтобы Иисус был исповедан в Израиле в качестве Божества, или даже только в качестве мессии.

Итак, христианам следует осознать, что не только христианство – это иудаизм для неевреев, но что и иудаизм – это христианство для евреев.

Jesus for Jews

И еще один момент, на котором в завершении всего сказанного уместно остановиться, и это момент политический.

Если христиане желают добиться от иудеев чего-то большего, чем возвращения Иисусу из Назарета доброго имени соблюдающего Тору еврея, то им следует раскрыть те аспекты его учения, которые могут отвечать запросам иудейского мессианского упования. Прежде всего христианам следует осмыслить то политическое измерение, которым наделена в еврейской традиции мессианская миссия, и которую просто не мог не иметь в виду исторический Иисус, нисколько не отвергавший идею «восстановления Царства Израиля» (Деян 1.6-7).

Оксфордский исследователь Хаим Маккоби (1924-2004) в своей книге «Революция в Иудее» (1973) пишет: «Евангелия говорят нам, что когда Иисус применял выражение «Царство Божие» и «Мессия», он имел в виду нечто совершенно отличное от значения, придаваемого этим словам всеми прочими евреями того времени. Но это невероятно по существу. Если он имел в виду нечто совершенно иное, то зачем же он вообще пользовался этими выражениями? Зачем говорить «диктатура пролетариата», если вы на самом деле хотите сказать «Боже, царя храни»? Если Иисус хотел сказать, что царство его не от мира сего, что у него нет никаких политических целей и он абсолютно ничего не имеет против римской оккупации Святой земли, то зачем он стал бы употреблять выражения, которые всей массой его соотечественников понимались как политические и революционные? Евангелия претерпели процесс искажения, в результате которого из них было удалено политическое измерение. Это не ограничилось деполитизацией ключевых фраз «Царство Божие», «Мессия», «спасение», и «сын Давидов», вся политическая атмосфера времени Иисуса была изменена до неузнаваемости. Вместо обстановки бурлящего политического недовольства нам рисуют картину мирной римской провинции». (Хаим Маккоби «Революция в Иудее» Иерусалим Москва 2007 стр. 125-126)

Трудно сказать, что у этой трансформации не имелось никаких духовных оснований, не имелось никакой связи с учением Иисуса. Между тем эти причины находились все же в явной «симфонии» с четкими политическими интересами. Маккоби разъясняет: «Христиане-неевреи, для которых были написаны Евангелия, находились в положении весьма отличном от положения Петра или самого Иисуса. Они не жили в стране, оккупированной враждебной державой. Они всячески старались не казаться подрывными элементами или мятежниками, но они стояли перед лицом серьезной проблемы, ибо объектом их поклонения был еврей, распятый за преступление – мятеж против Рима. Поэтому для христиан было важно показать, что Иисус – несмотря на все, что убеждало в обратном (самым вопиющим доказательством было именно распятие), – был фигурой неполитической. В этой стратегии важным элементом была деполитизация термина «мессия». В результате еврейское слово с четким историческим значением приобрело нееврейское значение, которого не понял бы сам Иисус». (стр 129)

Именно римляне распяли Иисуса, распяли как мятежника, как Царя, как Мессию. Устами иудеев евангелист утверждает, что у тех не было в ту пору власти казнить преступников (Иоанн 18.31). На этом строится вся евангельская версия суда над Иисусом. Но исторически это совершенно неверно. Даже под римским гнетом у Сангедрина оставалось право выносить смертные приговоры евреям, уличенным в преступлениях против законов Торы. Впрочем, этого даже нет необходимости доказывать. Достаточно обратить внимание на то, что бесправность Сангедрина многократно опровергается самим же Новым Заветом. Например, согласно Деяниям, у иудеев хватало и сил и средств безо всяких римлян арестовать апостолов и даже казнить одного из проповедников. Согласно тому, как излагают эту ситуацию Деяния (5.17-7.63), римские власти вмешивались в эти внутрииудейские распри только тогда, когда возникала прямая угроза бунта или дело (как это было в случае с Павлом -21.28. – 24.25) касалось римского гражданина. Иисус из Назарета не был римским гражданином, он был популярным проповедником, провозглашенным иерусалимскими толпами царем Израиля, что не могло оставить равнодушным римскую власть. В какой-то момент кому-то в христианской общине показалось необходимым переложить ответственность за казнь Иисуса с римских властей на еврейские, но полностью перекроить в этих интересах фактический материал, составленный многими свидетелями, ему так и не удалось. В одном эпизоде эти намерения даже оказались открыто проговоренными. А именно, когда судившие Петра первосвященники заподозрили, что он помышляет «навести на нас кровь того Человека» (Деян 5.28).