Теофил Норт - [29]

Я заставил ее подождать. Так, так! Это была «История» моего старого друга мистера Гиббона. Плохие дела в восточном Средиземноморье, паутина дворцовых интриг, десятки византийских имен, слова такие, что язык сломаешь; но кровь разгоняет. Я читал медленно и с удовольствием.

— Спасибо, — наконец сказала она, прервав меня на убийстве. Она встала и как будто бы машинально прикрыла дверь рядом со мной. — Чтение ваше говорит само за себя. Но, к сожалению, должна сказать вам, что отец находит чтение с прерывистой эмфазой очень утомительным. Думаю, что больше не стоит отнимать у вас время.

Из-за прикрытой двери послышался старческий голос: «Сара! Сара!» Она протянула мне руку и сказала:

— Спасибо, мистер Норт. Всего хорошего!

«Сара! Сара!» В соседней комнате зазвенел колокольчик; чем-то бросили в дверь. Она открылась, за ней оказалась медицинская сестра. Я шарил глазами по полу, как будто что-то уронил. Появился Виллис. Появилась Персис.

— Виллис, занимайтесь своим делом. Персис, это тебя не касается!

Но тут появился сам старик. Он был в стеганом халате; на носу у него плясало пенсне; бородка клинышком указывала на горизонт.

— Сара, пошли ко мне этого юношу. Наконец-то мы нашли человека, который умеет читать. Все твои чтецы были отставные библиотекари с кашей во рту, прости, господи!

— Папа, я непременно пошлю к тебе мистера Норта. Вернись сейчас же за стол. Ты больной человек. Тебе нельзя волноваться. Сестра, возьмите отца под руку.

Вот уже второй раз я вношу разлад в «Девять фронтонов». Надо менять линию. Когда зрители разошлись, миссис Босворт вернулась на место и попросила меня сесть. Как она меня ненавидела!

— В случае, если доктор Босворт одобрит ваше чтение, вы должны запомнить следующее. Мой отец пожилой человек, ему семьдесят четыре года. Он больной человек. Его здоровье нас очень тревожит. Кроме того, у него есть причуды, на которые вы не должны обращать никакого внимания. Он склонен давать непомерные обещания и строить немыслимые прожекты. Малейший интерес к ним с вашей стороны причинит вам серьезные затруднения.

— Сара! Сара!

Она встала.

— Прошу вас запомнить то, что я сказала. Вы меня слышите?

Я посмотрел ей в глаза и дружелюбно ответил:

— Спасибо, миссис Босворт.

Не такого ответа она ожидала и не к такому тону привыкла. Она резко сказала:

— Еще одна выходка, и вы немедленно покинете этот дом. — Она отворила дверь. — Папа — мистер Норт.

Доктор Босворт сидел в мягком кресле за большим столом.

— Мистер Норт, садитесь, пожалуйста. Я доктор Босворт. Возможно, вам знакома моя фамилия. Мне удалось оказать кое-какие услуги нашей родине.

— Конечно, доктор Босворт, мне известны ваши выдающиеся заслуги.

— Хм… очень хорошо… Можно узнать, где вы родились?

— В Мадисоне, штат Висконсин, сэр.

— Чем занимался ваш отец?

— Он был владельцем и редактором газеты.

— В самом деле! Ваш отец тоже посещал университет?

— Он окончил Йейл и получил там степень доктора.

— Вот как?.. Vous parlez français, monsieur?[14]

— J'ai passé une année en France[15].

Затем последовало: чем занимался я по окончании школы?.. мой возраст?.. семейное положение?.. каковы мои планы на будущее? и т. д. и т. п. Я встал.

— Доктор Босворт, я пришел сюда, чтобы предложить свои услуги в качестве чтеца. Мне объяснили, что многие читавшие вам вас не устраивали. Боюсь, что я тоже вас разочарую. Всего хорошего.

— Что? Что?

— Всего хорошего, сэр.

Вид у него был крайне изумленный. Я вышел из комнаты. Когда я шагал по большому холлу, он крикнул мне вдогонку:

— Мистер Норт! Мистер Норт! Пожалуйста, позвольте мне объясниться. — Я вернулся к дверям его кабинета. — Прошу вас, сядьте, сэр. Я не хотел быть назойливым. Я прошу у вас прощения. Я не выходил из этого дома семь лет, если не считать посещений больницы. У нас, сидящих взаперти, развивается чрезмерное любопытство по отношению к тем, кто за нами ухаживает. Вы примете мои извинения?

— Да, сэр. Благодарю вас.

— Благодарю вас… Вы смогли бы читать мне сегодня до половины первого?

Я мог. Он положил передо мной раннюю работу Джорджа Беркли. Когда разнообразные часы пробили половину первого, я дочитал абзац и встал. Он сказал:

— Мы читали первое издание этого труда. Мне кажется, вам интересно будет посмотреть надпись на титульном листе.

Я снова раскрыл книгу и увидел дарственную надпись автора высокочтимому другу, декану Джонатану Свифту. Я долго не мог оправиться от благоговейного изумления. Доктор Босворт спросил меня, слышал ли я прежде о епископе Беркли. Я сказал ему, что в Йейлском университете у меня была комната в «Беркли-холле» и в Йейле гордятся тем, что философ подарил нашей библиотеке часть своей собственной, — книги везли из Род-Айленда в Коннектикут на телеге, запряженной волами; кроме того, городом моего детства был Беркли в Калифорнии и нам часто напоминали, что он назван в честь епископа. Там произносили фамилию немного иначе, но мы не сомневались, что речь идет о том же человеке.

— Подумать только! — воскликнул доктор Босворт. Питомцу Гарварда трудно поверить, что и в других местах люди не чураются учености.

Мы условились, что я буду читать четыре раза в неделю по два часа. Джордж Беркли — нелегкое чтение, и оба мы не были обучены строгому философствованию, но мы не оставили ни одного абзаца без самого основательного разбора.