Тени у порога - [61]

Трайнис ломал и рвал на полосы огромные полотнища коры, аккуратно складывая поленницу.

Наконец все застыли и Вадковский чиркнул спичкой. Звук прозвучал громко. Желтый с синей шапочкой язычок пламени вытянулся в центре оранжевого гало над тоненькой деревянной палочкой. Сколько тысяч раз в прошедшей истории этот кусочек дерева с комочком серы спасал человеку жизнь?.. К огню сразу жадно прильнула тьма. Вадковский сощурился на огонек и осторожно сунул спичку в шалашик из кусочков коры. Хорошо, что на Камее нет ветра, подумал Вадковский. И вдруг испугался. Но ветер не подул. «С чего бы он должен подуть?» — одернул себя Роман.

Пламя, попробовав предложенное, нашло его подходящим, и над шалашиком, густея, повалил дым. Оранжевые языки азартно начали выглядывать из щелей. Вскоре маленький костер пылал. Вадковский на корточках сидел над огнем, с умилением наблюдая за его ростом, словно это был какой-нибудь экзотический, с великим трудом выращенный цветок.

Рядом появился Трайнис — Вадковский увидел его ноги. Ботинки побиты, в подошве застряли острые кусочки камня, штанины до колена испачканы в грязи и зелени, исполосованы чем-то острым, в нескольких местах продраны насквозь.

Вадковскому пришлось отодвинуться от огня — в лицо дохнуло жаром и по коже пробежала судорога. Он провел по лицу ладонью. Ладонь была горячей и пахла гарью. Это оказалось очень приятным. Вадковский улыбнулся. Тут же в двух местах треснула пересохшая губа.

Трайнис без предупреждения сунул Роману кусок коры, похожий на узкий щит, переходящий в хлыст.

— На вот, займись.

А сам полез в убежище, в пещеру, где Лядов, действуя кое-как одной рукой, довольно ровно застелил корой остывший песчаный пол и теперь, вывернув шею и дыша паром на темную кляксу отработавшего биопласта, в неверном свете разгорающегося костра разглядывал плечо.

— Давай лучше я, — сказал Трайнис. Он достал из контейнера сине-белый флакон, сунул Лядову фонарь — «держи вот так», и начал менять биопласт. Лядов морщился, шипел сквозь зубы и дергался.

Под каменными сводами посветлело — это Вадковский, не долго думая, положил в огонь целую охапку коры и отодвинулся еще дальше. Оранжевые языки пламени взвились на высоту человеческого роста. Тепло коснулось лиц и рук. Лядов с Трайнисом обернулись на огонь. Пар от их дыхания сливался в одно облако.

Вадковский развел костер перед самым входом, почти загородив проход. Жар от костра шел неимоверный. Обращенные к огню части комбинезонов быстро прогрелись, находившиеся же в тени оставались леденяще-влажными. Трайнис погасил фонарь и наложил чистую повязку на плечо Лядова при ярком оранжевом свете костра. Особой нужды в повязке не было, но так было теплее — клок комбинезона с левого бока Лядова был выдран солидный.

— Слава, садись ближе к огню, — сказал Трайнис. — Тебе надо хорошенько согреться, поесть и поспать.

— Спасибо, — пробормотал Лядов. Из последних сил переполз и улегся боком к костру. Трайнис сунул ему под головусвернутый в рулон кусок коры.

— Отдыхай. Сейчас сварганим ужин.

Лядов молча лежал с закрытыми глазами. Его лицо в капюшоне с незакрытым «забралом», обращенное к потолку пещеры, осунулось и даже в желто-красном пляшущем свете, затопившем пещеру, оставалось бледным.

— Что в меню? — спросил Вадковский. Он сидел, расставив ноги, и закатывал обратно в костер вываливающиеся головешки. Подошвы ботинок находились в опасной близости от огня. Пистолет лежал у него под рукой, по тускло-стальному корпусу бегали оранжевые блики.

— Ты не поверишь, — отозвался Трайнис. — Мясо, овощи, вино. Еда богов.

— Так давай скорее.

— А ты уже нагулял аппетит? — Трайнис не торопясь рылся в контейнере.

Вадковский нервно хохотнул.

— Пять баллов.

— Что? — спросил Трайнис.

— Да так. — Вадковский обернулся. Капюшон он скинул на спину, лицо раскраснелось и лоснилось от жара. — Давай скорее.

— Сначала женщины, дети, старики и раненые.

— Считай, что я...

— Неужели женщина? — ужаснулся Трайнис.

— Нет, старик.

— Скорее ребенок.

— Вундеркинд.

Трайнис помог Лядову занять полусидячее положение.

— Не тормоши, — прошипел Лядов, — а то я на куски развалюсь.

— Питайся. — Трайнис протянул ему упаковку мясного концентрата.

Лядов скосил глаз на протянутый брикет, нехотя взял.

— Рома, лови.

Вадковский ловко поймал свою порцию, уселся по-турецки и с наслаждением вгрызся. Совершенно не важно было, что ты ешь. Главным была возможность рвать зубами, жевать, глотать. Вадковский от наслаждения зарычал.

Трайнис привалился к стене и наконец позволил себе расслабиться. Есть хотелось до тошноты, но чудовищная усталость брала свое; Он ел медленно, чувствуя, как уходит из тела напряжение, ощущаемое как гул и неконтролируемая мелкая дрожь. Мышцы размякали от сильного теплового давления костра. Сверху вдоль скалы стекал вымороженный воздух. Его проворные ледяные струйки иногда касались лица.

Температура внутри пещерки заметно поднялась. Камень стен медленно прогревался. От комбинезонов шел пар. Кора горела отлично и давала много тепла. Вадковский даже перестал подкладывать новые порции топлива — стало слишком жарко. Сгорая, кора превращалась в невесомый светло-серый пепел, уносимый тягой горячего воздуха. Иней вблизи костра испарился, трава и камни высохли. Самые близкие травинки на глазах жухли, желтели и курчавились. В неровных сполохах стала проступать из тьмы стена окружающего леса. В небе сквозь оранжевое марево виднелись только самые яркие звезды. Они весело дрожали в горячем воздухе — как им и полагается.