Тени у порога - [38]

— Роман, не смешивай реальность с эмоциями. Я говорил, что имитацией побега ничего достичь нельзя, — подал голос Трайнис. Он с подозрением вертел в пальцах перед собой сорванную травинку, намереваясь сунуть ее в зубы. Осторожно прикусил. Вытаращил глаза. Усмехнулся, перекинул стебелек из угла в угол рта. — А главное — кому доказать. Себе? Мне бы хватило симулятора, если ситуация оказалась слишком сложной для моего воображения.

Вадковский обвел рукой вокруг себя. Пламя костра сначала уклонилось, а потом потянулось за его ладонью.

— Все это сейчас — эмоциональная составляющая. Всего этого не воспроизведешь на симуляторе. Знаешь почему? Надо по-настоящему разбить руку, испытать голод, согреться у костра, вдохнуть ночной воздух. Конечно, для твоих рецепторов это будет та же боль, тепло, свежесть, что и в симуляторе, но здесь, — Вадковский прикоснулся пальцами ко лбу, — ты твердо знаешь, что это все — чужое по-настоящему и происходит на самом деле. Отключение памяти о реальности в общедоступных симуляторах запрещено. Представляете, что в этом случае будет с психикой человека, надолго попавшего в исторический симулятор?

— С психикой ничего не будет. Это принцип подготовки прогрессоров, сам же рассказывал. Человек будет продолжать жить в анреале, ни о чем не подозревая, — пожал плечами Трайнис.

— Верно, верно... Поэтому я полностью принимаю концепцию Славы о частично реализуемом прошлом. Да, мы не в XX веке. Однако относительно современной Земли мы сейчас безусловно находимся в прошлом. И у нас не отключена память о современности. Что и требовалось, собственно... Отсюда Солнечную систему даже в телескоп не разглядишь. Связи нет, техники нет, никого, кроме нас, здесь нет. Наверное, правильно, что к истине ведут два пути — эмоциональный и интеллектуальный. У романтиков не меньший шанс ее достичь. И этот шанс был всегда, задолго до эпохи симуляторов и анализаторов. Слава явный романтик.

— Вы просто не умеете пользоваться симулятором, — сказал Трайнис. — Даже общедоступным. Но я согласен, симулятор не может тебе ничего подсказать в моделируемой реальности, пока ты не поймешь, чего сам хочешь.

В процессе Слава вносил коррективы, уточняя антураж эпохи. При всех неизбежных издержках его действия были адекватны цели полета, то есть естественны. Эмоциональная реальность эпохи постоянно моделировалась на ходу. А на счет взаимосвязи всего этого...

— Подожди! — Трайнис неожиданно поднял палец, лоб прорезала морщина.

— Ну все, — Вадковский положил руку на лоб, прикрыл глаза, — Гинтас думает. Интеллектуальный путь. А я посплю. У меня свой, третий путь.

— Слава, а почему ты не отключил автопилот раньше? — посветлел лицом Трайнис.

— Это когда, на старте? Ну... Я вспомнил о нем только в виду Камеи.

Не открывая глаз, Вадковский прислушался к разговору. Было не понятно куда клонит Трайнис. Глаза Романа распахнулись, он хлопнул себя ладонью по лбу и резко принял сидячее положение.

— Шальной бродяга. Метеорит!

Трайнис молчал.

Лядов, не понимая, переводил взгляд с одного на другого:

— Ну и что? Вы о чем?

— Вероятность, — пробормотал Трайнис. Взгляд его совершенно ничего не выражал, остановившись на каком-то незначительном сучке, на который Вадковский повесил тесак. — Двух невероятных событий...

— Гинтас, хочешь вина? — неожиданно спросил Слава.

Зрачки Трайниса дернулись и остановились на Лядове:

— Ты знаешь, я бы с удовольствием. Но нельзя. Теперь это НЗ. Да нет, ерунда! Сбил ты меня с толку, Рома, своим симулятором. Не может тут быть никакой закономерности. Камея выбрана случайно.

— Мы все участвовали в выборе, — заметил Вадковский, осторожно ложась обратно, словно боялся, что придется снова вскочить.

— Не пойму я, что ты хочешь этим сказать.

— Я просто развиваю мысль.

— Нельзя смешивать разные статистические случаи.

— Это как? — спросил Вадковский.

— Вот смотри: все, с чем ты повстречался в жизни, отнюдь не ждало именно тебя год, пять или семнадцать лет в пределенных местах. Ты с этим встретился случайно. А мог и встретиться.

— Согласен. Только с тобой, Гинтас, мне было бы трудно не встретиться. Но метеориты весьма редко сталкиваются с кораблями. Даже если незадолго перед этим была отключена система самозащиты.

— Нам повезло. В обоих смыслах. Теперь можешь летать вокруг Камеи хоть миллион лет до следующего раза. Все, брэк! С утра мне нужен отдохнувший экипаж. Домыслами будем заниматься завтра на ходу.

— Этот твой боевой рацион... — вздохнул Вадковский. — Слава, о чем задумался? Поделись на сон грядущий.

Лядов убрал кулак от щеки:

— Интересно, что чувствует здесь будущий прогрессор.

Вадковский усмехнулся:

— Хитрый какой. Вообще-то забавная ситуация... Я хочу получить профессию в области, пока не имеющей приложения.

— То есть? — не понял Трайнис. — Сам же рассказывал...

— Да. Подходящую планету могут открыть завтра. А пока... На Хорнее проще простого внедриться. Только зачем? Что делать прогрессору в примитивном обществе? Ненавязчиво изобрести колесо, выдумать вилку? Это лягушатник для прогрессорства. Спасать можно либо цивилизацию, либо одного человека. На Хорнее цивилизация сложится не скоро. Будущие прогрессоры проходят там практику. Но это не работа. В примитивном обществе не бывает кризисов.