Тени Сталина: Генерал Власик и его соратники - [8]

Как только Сталин умер, буквально на второй-третий день дядю арестовали. Хотя не имели права без санкции (Верховного Совета. Он же был депутатом Верховного Совета СССР. И был секретарем Президиума Верховного Совета Грузии. Он и в Грузии делегатом был. Председателем тогда был Махарадзе. А секретарем был дядя. И вот когда он приезжал сюда, Сталин его всегда принимал. Я говорил вам насчет Ильи Чавчавадзе, — обратился Георгий Александрович ко мне, — о восстановлении его в правах?

— Это тогда, когда он рассказал Сталину, что Илью Чавчавадзе в Грузии не печатают?

— Да, это он ему рассказал, что Илью в Грузии забыли. И Сталин начал спрашивать секретаря ЦК Грузии: «В чем дело, почему нет Чавчавадзе?» Это было, по-моему, в 1936 году. А Илья Чавчавадзе был как раз редактором того журнала, где первое стихотворение Сталина напечатали.

— И он его знал лично?

— Да. Между прочим, о нем у меня книжка была… Я даже со своим дядей ее обсуждал. И ему я ее одолжил перед смертью. У нас был писатель Акакий Васадзе. Народный артист Грузии и, кажется, Советского Союза… У него есть воспоминания о Сталине. И в них он пишет, что, когда у Сталина были, Сталин как-то спросил кого-то из присутствующих: «Как вы думаете, кто был более способный человек: Илья Чавчавадзе или я?» Тот ответил: «Конечно, вы». А Сталин сказал: «Знаете, у Чавчавадзе просто не сложились обстоятельства, масштабы были другие, а то бы он был величайшим человеком». Эти воспоминания ходят по Грузии. Мой двоюродный брат имеет их; они напечатаны на машинке. То есть из ответа Сталина было ясно, что Илья Чавчавадзе мог стать более великим, чем Сталин, но масштаба не хватило. В этих же воспоминаниях и мой отец упомянут, там есть такой эпизод: Сталин с соратниками обедает за столом, заходит генерал и докладывает Сталину, что Александр Эгнаташвили (мой отец) прислал ему рыбу. Живую рыбу: такая небольшая, но очень вкусная. Сталин спрашивает: «А сам он где? Где он?» А ему говорят, что он уехал в Цхалтубо.

— А вы с кем-нибудь из профессионалов своими воспоминаниями делились?

— Нет. И сам ничего не писал. К этому же надо иметь положение. Отец мой часто рассказывал о встречах со Сталиным, когда вспоминал старое время, кулачные бои в Гори, в которых участвовал мой дедушка…

— Рой Медведев пишет, что все портреты Сталина ретушированы, да и мне один мой старый соавтор рассказывал, что Сталин был маленького роста и рябой…

— А пускай он почитает Громыко, который пишет, что сколько раз он бывал у Сталина и никогда не замечал, чтобы оспины на его лице обезображивали его. Они не бросались в глаза и, кажется, пропадали.

— Но я хотел бы, чтобы вы об отце рассказали.

— Он был замначальника Главного управления охраны по хозяйственной части, заместитель Власика. Еще были из Грузии Курст — заместитель по оперативной части, и Капанадзе — по кадрам. Потом по указанию Сталина они были переведены в Грузию. Часть тех людей, которых Берия привел, освободили.

Как-то отец был у Сталина, набрался храбрости и сказал ему: «Coco, как я люблю тебя, но, несмотря на это, даже мне, с таким отношением к тебе, становится неловко, когда я открываю газеты и на первых страницах большими буквами: рапорты Сталину, Сталину, Сталину… Не слишком ли выпячивают твое имя? Надо ли это?» Сталин засмеялся, погладил усы и говорит: «Значит, и ты против меня?.. Да, раньше у народа была вера — верили в Бога, теперь мы у народа отняли эту веру, сказали, что Бога нет, и он растерялся. А надо, чтобы человек все-таки чему-то верил, кому-то верил, без этого нельзя. Поэтому мы сказали — партия, партия ведет народ к лучшей жизни. Но и здесь народ не разобрался, для него слишком абстрактное понятие — партия. Он ее на ощупь ощутить не может. Надо, чтобы он как-то почувствовал эту партию. А как ту партию почувствовать, если не через личность…»

— И отец согласился?

— Попробуй не согласись! Что, не докажет, что ли?! А я вам не говорил, как моему отцу генерал-лейтенанта дали? Как-то после заседания Верховного Совета (из Президиума есть выход со стороны Дворца) Сталин вышел, подали машину, отец стоял недалеко от меня, Сталин огляделся — вправо, влево; он, когда выходил откуда-нибудь, обязательно оглядывался — привычка старого подпольщика. И тут отца заметил. Около него стояли Берия, Маленков, Молотов. А Шверник подходил. Сталин посмотрел на отца и сказал ему по-грузински. Мне показалось, он сперва на Берия посмотрел и потом сказал: «Саша, ты все еще в генерал-майорах ходишь?» Отец что мог сказать? «Да». Сталин головой покачал, повернулся к своим, пригласил в машину всех. Это было около четырех часов… К чему я говорю это?.. Я хочу охарактеризовать и Сталина и Берия. Сталина — в том, что он не прямо говорил, а указал Берия, что надо вовремя переаттестовать. А как Берия смотрел в рот Сталину!.. Это было около четырех часов, а уже на следующий день указ был подписан. Отец стал генерал-лейтенантом. Этим, видно, Берия старался угодить… А сам смотрел, наверное, и думал: «Скорей бы ты умер». И не наверное, а наверняка он способствовал тому, чтобы Сталин поскорее умер. Потому что близкие мне люди, которые охраняли его, говорили, что Берия обычно старался последним уходить и напоследок говорил ему такие новости, которые его расстраивали и не давали ночью спать… Мне так говорили начальники охраны. Обычно, когда Берия один оставался, Сталин долго не засыпал: Берия постепенно, капля по капле, убивал его. И когда говорили, что отравили, я не знаю, отравили, нет ли, но могу подозревать. И не сомневаюсь, что он и на это был способен, откровенно говоря. Но то, что он Сталина старался подвести близко к смерти, это несомненно. Говорят, Сталин был подозрительный, будешь подозрительным…