Тени прошлого - [3]

— Эй, Даниель, чего это ты вдруг онемел? Что случилось?

— Мне просто грустно, что вы мне тоже не верите.

— Ладно тебе. — Юлия похлопала его по руке и добродушно добавила:

— Завтра можем снова погулять после обеда, хочешь? Покажешь мне крепость и все остальное…

— Я буду ждать вас у отеля, мадемуазель! — с энтузиазмом воскликнул он. — Только… Может, и вы мне скажете, как вас зовут? — Его глаза лучились доверием.

— Ну конечно! Что же это я?! Меня зовут Юлия Фендер. Но ты можешь звать меня просто Юлия. Договорились?

Даниель совсем расцвел, как будто ему сделали самый дорогой в жизни подарок.

Так же сиял он и на следующий день, когда со всех ног бежал навстречу Юлии.

— Я уже боялся, что провороню вас! — выпалил он, переводя дух. — Но мне сначала надо было сделать математику, а потом мама попросила помочь ей развесить белье. У нее пятеро детей. Вместе со мной шесть. И еще муж. Знаете, сколько ей приходится стирать! Я рассказал маме про вас, а то она не разрешила бы мне надеть выходные брюки.

— Да, Даниель, сегодня ты выглядишь франтом!

Даниель гордо разгладил пеструю рубашонку, хоть и полинявшую, но ослепительно чистую.

— Теперь вам не придется меня стыдиться, когда мы пойдем гулять, мадемуазель! — рассудительно сказал он и тут же поправил себя: — То есть Юлия.

Он доверчиво улыбнулся и вложил свою ладошку в ее руку. У Юлии защемило сердце. Все-таки замечательный парень этот Даниель, как бы его там дальше ни звали!

Легким шагом, словно у него на пятках были крылышки, как у древнего бога Меркурия, Даниель поднимался со своим новым другом по вьющемуся вокруг горы серпантину вдоль крепостной стены. Могучая каменная кладка местами поросла плющом и лишайником. На глянцевых листьях играло солнце. Здесь царили тишина и умиротворение, сюда не долетал городской шум. Только щебет птиц и пряные ароматы. Чем выше они поднимались, тем шире открывалась даль. Юлия окидывала восторженным взглядом безмятежную морскую гладь, кромку берега с мирно плещущимися волнами, раскинувшийся под ними город.

— Видите вон там площадь? — Даниель указал на скопление домов вокруг двух гордо возвышающихся над людским муравейником шпилей церкви. — Там, между церковью Святого Иоанна Крестителя и Ратушей. Это рыночная площадь, но в воскресенье на ней будут большие народные гулянья! Сколотят подмостки, поставят деревянные столы с длинными скамьями. Будут песни и танцы, много вина и козьего сыра, а для детей жареного миндаля. И еще установят карусель! Будет весело. Вы придете? — Он, полный надежды, посмотрел на Юлию.

И снова ее сердце дрогнуло под его испытующим взглядом.

— Мне очень жаль тебя разочаровывать, Даниель! Но в воскресенье меня здесь уже не будет. Через два дня я уеду дальше, на мыс.

— Но почему? — с болью вырвалось у Даниеля. — Разве вам плохо в Бастии? Там, на севере, только деревни и почти нет людей!

— Именно поэтому, малыш. Постарайся меня понять. Когда человек живет в большом городе, ему хочется иногда спрятаться в пустынном, безлюдном месте.

Даниель на минуту задумался, а потом тяжело вздохнул.

— Мне кажется, я понимаю. Только правда жаль. Мы все будем на празднике: и мама, и папа, и Лукас, и Паоло, и Луис, и Жаннет, и маленькая Тереза. Я бы вас со всеми познакомил!

— Это было бы здорово. Наверное, они очень хорошие. Но в воскресенье мне действительно уже надо быть на Капо-Бьянко. Прости.

Они ступили на горбатый мост, переброшенный через ров к цитадели, окруженной мощными валами. Под ногами скрипели массивные деревянные брусья. Юлия с удовольствием осматривала древнюю крепость, Даниель охотно пояснял ей. Он досконально знал историю своего края и был хорошим рассказчиком. Удивительно для уличного мальчишки!

Перед бывшим дворцом губернатора Юлия остановилась на небольшой площади, окруженной платанами с нежной молодой зеленью. Под ними манили к отдыху уютные скамейки.

— А знаешь, Даниель, я могла бы навестить вашу семью у вас дома, — неожиданно предложила Юлия, присаживаясь в прозрачной тени. «Было бы любопытно посмотреть, как живет корсиканская семья», — подумала она. К тому же она могла бы принести малышам разные сласти, которым они уж точно будут рады.

Мальчик целую вечность смотрел себе под ноги, а потом нерешительно произнес:

— Мы очень бедные, Юлия. Папа Бонелли — рыбак. И не всегда бывает такой улов, чтобы на вырученные деньги мы могли поесть досыта. Вам у нас не понравится.

— Ну что ты такое говоришь! Бедным быть не стыдно. — Юлия обняла его за хрупкие плечи и почувствовала под рубашкой острые косточки. Снова на нее накатила волна жалости и сочувствия, но этого нельзя было показать. — Так, значит, тебя на самом деле зовут Даниель Бонелли, да? — осторожно спросила она.

Даниель молча чертил на песке круги и палочки носком своего ботинка. Юлия отпустила его плечи и, откинувшись на спинку скамейки, подставила лицо пробивающемуся сквозь листву солнцу. Немного погодя мальчик решительно выпрямился и, прижавшись к ней, заглянул в ее лицо таинственным взором блестящих глаз. Повинуясь своему внутреннему импульсу, он закинул тоненькие ручонки ей на шею и нежно привлек к себе ее голову.