Тени предательства - [6]

— Сообщение придёт, повелитель. Галактика не может просто проглотить треть легиона.

— Не может? — Дорн обратил взгляд тёмных глаз на Сигизмунда. — Легионы воюют друг с другом. Гор предатель. Всё стало с ног на голову. Как мы можем быть в чём-то полностью уверенными?

— Вы слушаете слишком много надоедливых советчиков, повелитель, — спокойно ответил первый капитан. “Страх окружает нас”. Страх пронёсся по Терре подобно ледяному ветру. От грязных ульев Северной Мерики до колоннад Европы. Он везде: во взглядах, слухах и недосказанности. Повсюду и продолжает расти. Предательство Гора потрясло все устои верности и истины в Империуме. В одно мгновение все начали сомневаться. Кто ещё примкнул к Гору? Кому можно доверять? Что будет? Вопросы оставались без ответа. Смотря в глаза отца, Сигизмунд подумал, что ответы на некоторые из них не добавят спокойствия.

— Что бы не произошло, они выстоят и достигнут Истваана. Они ваши сыновья.

— Сожалеешь, что вернулся?

— Нет. Моё место здесь, — ответил первый капитан, снова взглянув в лицо отцу. Сигизмунд командовал Имперскими Кулаками, которых отправили на Истваан, но отказался от этой обязанности. И попросил о возвращении на Терру. Дорн доверял сыну и согласился без вопросов.

Астартес не распространялся о настоящей причине, понимая, что отец не примет её. Он и сам едва её осознавал, но выбор сделан. Ложь давит на него, подобно цепям грешника.

Дорн улыбнулся:

— Такая уверенность, столь мало сомнений.

— Сомнения — величайшая слабость, — нахмурился Сигизмунд.

— Цитирование моих собственных слов — неприкрытая лесть или тонкий упрёк, — удивился примарх.

— Правда — обоюдоострый меч, — спокойно ответил Имперский Кулак. Смех Дорна разнёсся коротким раскатом грома.

— Теперь ты точно дразнишь меня, — проворчал Рогал, по-прежнему улыбаясь. Затем хлопнул Сигизмунда по плечу.

— Спасибо, сын, — эмоции покинули голос. — Рад, что ты здесь.

На секунду капитан захотел рассказать правду, поведать истинные причины возвращения на Терру. Но отец отвёл взгляд и порыв прошёл.

— У тебя есть другие обязанности, кроме борьбы с моей меланхолией, — примарх посмотрел вдаль на блестящие на горизонте звёзды. Пристальный взор остановился на красной точке, похожей на остывающий уголёк.

— Оно пришло к нам, предательство у наших дверей.

— Значит, доклады верны? Марс пал?

— Да.

Сигизмунд ощутил растущий гнев от мысли, что враг столь близок к сердцу Империума. Вспыхнувшая ненависть, волной прокатилась по всему телу, поглощая меньшие эмоции, пока не сфокусировалась в едва сдерживаемое сконцентрированное пламя. Именно этот внутренний огонь сделал из него воина, не знавшего равных после Императора и примарха, часть которого жила в нём. На мгновение Имперский Кулак почувствовал себя, как до встречи на “Фаланге”, после которой всё изменилось.

— Я сотру марсианских предателей в пыль, — выдохнул капитан.

Рогал покачал головой:

— Ещё не время. Пока мы должны спасти то, что в первую очередь потребуется для защиты Терры: броню из Мондус Оккулум и Мондус Гамма.

Сигизмунд кивнул. Если у них не осталось союзников среди остальных адептов Марса, то миссия станет сложнее. Сложнее, но и яснее.

— Мои силы?

— Четыре роты и ещё с тобой отправится Камба-Диас.

— Чтобы сдерживать мой темперамент, — прорычал первый капитан, понимание мудрости приказа пересилило гордыню.

— Всем нам нужны другие, чтобы уравновешивать нас, — слегка склонил голову примарх. — Не так ли, сын?

Астартес подумал о мелькнувшей неуверенности в глазах отца и истинной причине своего возвращения на Терру. “Он стоит посреди бури предательства и лжи, и я должен стоять рядом с ним, что бы не случилось”.

— Будет сделано, повелитель, — сказал Сигизмунд и снова преклонил колени.

— В этом я уверен, — ответил Рогал Дорн.

Восемьдесят восемь дней до битвы в системе Фолл. Система Фолл

Выхлопы корабельных двигателей затмили сияние звезд. Во тьме за обзорными окнами «Трибуна» сотни боевых кораблей скользили в переплетающейся паутине плазменных следов. Каждый двигался по определенной траектории рядом со своими товарищами, образуя движущуюся сеть, которая напоминала непрерывно меняющуюся механическую модель звездной системы. Некоторые находились так близко, что я видел шпили авгуров, выступающие из верхних и нижних частей корпусов. Я разработал это построение, определил место для каждого корабля и рассчитал траекторию. Весь флот находился в постоянной боеготовности, щиты подняты, а оружие заряжено. В другое время подобное творение, возможно, и порадовало бы меня, но сейчас лишь наполнило разум смутными тревогами. Прошли недели, а ничего не случилось.

Я посмотрел на стоявших вокруг командиров боевых групп. Первый сержант Ралн находился чуть позади, держа шлем под мышкой. На лице не было обычной кривоватой усмешки. Мы стояли в центре выступа из белого мрамора, который проходил по центру мостика «Трибуна». Стены из черного камня изгибались над головами к сводчатому потолку. По всей длине мостика тянулись круглые иллюминаторы с открытыми бронированными створками. С обеих сторон в нишах расположились ряды сервиторов, соединенные с машинами толстыми связками кабелей. В воздухе витал запах нагревшейся электропроводки и звук щелкающих когитаторов. Смертные офицеры проходили по длинным рядам в сопровождении парящих сервочерепов, которые проецировали перед собой прозрачные экраны с данными. Под ногами на мраморе сплетались мозаики мифических животных из золотых и красных камней. «Трибун» построили на верфях Инвита, и подобно всем кораблям, родившимся над миром ночи и льда, его капитан командовал стоя. Присутствующие тоже стояли, равные если не в звании, так в уважении. Этот принцип нравился мне, но после десятков советов мне иногда казалось, что инвитские кораблестроители были более любезны к подчиненным, чем к командиру.