Тени подземелья - [7]

Он уже четвертый день без вина! Только вода из этого вонючего бурдюка! Демоны! Конан взглянул на миску: больше половины. Варвар вернулся в свой забой и, пользуясь молотком и металлическими стержнями, которыми снабдил его Дархун, выковырял огромный кусок ладжаура — величиной с бурдюк. Радуясь удаче, киммериец наколол большую кучку камней помельче. «На пару дней хватит, — подумал он, — а там, если не оставят своей милостью боги, они уже и не будут больше нужны…»

Заснул он очень довольный, хотя в животе и урчало от голода — количество бобов было, может, и достаточным для бездельничающего заморанца, но уж никак не для работающего в поте лица киммерийца.

* * *

Видимо, хорошее настроение действует на продолжительность сна: на следующее утро киммериец проснулся гораздо раньше, чем Дархун завозился наверху у люка. Ополоснув лицо, варвар почувствовал себя на удивление свежим, словно и не просидел четверо суток в душном подземелье.

— Ну что, сын крысы? — приветствовал его Дархун.

— Сам ты гадючий сын, — не остался в долгу киммериец. — А вот это видел?

Он поднял на руках голубой монолит, и очередные ругательства, готовые сорваться с Дархуновых губ, словно наткнулись на препятствие: пегий только изумленно замычал.

— Ну что? — торжествующе продолжал варвар. — Хочешь такой камешек?

— А он и так мой. Куда ты денешься?

— Врешь, помет шелудивой верблюдицы, — удовлетворенно отозвался варвар. — Смотри, сейчас трахну его о стенку, и будет тебе много-много маленьких камешков на бусы девушкам.

— Стой! — завопил Дархун, протягивая вниз руки. — Стой! Я не дам тебе еды, если ты это сделаешь!

— Подавись ты своими бобами! — не сдавался Конан. — Вот они где у меня! — Он провел ладонью по шее. — Жри их сам, а за такой камень мог бы дать и чего-нибудь поприличнее. А не хочешь, как хочешь. Спускайся сюда и руби сам!

Киммериец сделал вид, будто разговор окончен, и стал медленно спускаться, оставив монолит на площадке — пусть этот недоносок посмотрит хорошенько!

Прошло некоторое время.

— Киммериец! — услышал Конан.

Он вскарабкался по лестнице и взглянул вверх. На веревке спускалась большая бадья, из который доносились призывные ароматы, искусившие бы желудок любого неравнодушного к пище человека. В душе Конан возликовал, но виду не подал. Не спеша, обстоятельно поставил он бадью на площадку и заглянул внутрь. Запахи не обманули: громадный кусок копченого свиного бока, свежие лепешки, аппетитно прожаренная, только что с вертела, курица и большой кувшин вина. «Ишь как его скрутило, — пробуя напиток, подумал варвар. — Наверное, свой завтрак отдал, проклятый ублюдок. Хм-м, а винцо-то недурное». — Он приложился к кувшину еще раз.

— Ладно, сегодня боги милостивы к тебе, — захохотал киммериец, — так и быть, принимай!

Он запихал монолит в бадью, и сияющий от счастья Дархун принялся вытягивать наверх свою тяжелую добычу.

— Если будешь хорошо себя вести, — напомнил варвар, — то, может быть, тебе повезет еще разок.

Камень — чуть поменьше этого — был уже заготовлен и лежал в углублении пещеры.

Варвар спустился в подземелье и неспешно, смакуя, приступил к трапезе. Он мог бы сожрать все это в один присест, однако с сожалением прервал столь приятное занятие: надо и о будущем подумать — кто знает, может быть, и лишний денек придется здесь провести. Конан еще отхлебнул из кувшина и растянулся в гамаке, чувствуя в утробе приятную тяжесть. Он даже замурлыкал про себя какую-то слышанную в далеком детстве киммерийскую песенку, но тут же прервал это занятие и рассмеялся: «Увидел бы кто меня сейчас, так непременно подумал бы, что мозги у парня пошли набекрень, — сидит в вонючей пещере здоровенный баран и распевает детскую песенку. Хватит петь, пора работать».

Он последовал собственному совету, и дело пошло: камни, песок, глина так и летели из-под острия кирки. Прерывая работу лишь затем, чтобы на некоторое время вылезти из своего лаза подышать, варвар вкалывал так целый день. «Целую миску», — поправил он себя. И был прав, ибо миска почти наполнилась. Значит, наступила ночь. Конан почувствовал, что спасение близко: пошел почти сплошной сыпучий песок со вкраплениями беловатой глины. Он еще раз долбанул киркой, еще… Послышался удар о какое-то препятствие.

«Это еще что? — нахмурился варвар. — Неужели попал в фундамент или колодец?»

Он поднес светильник поближе и расчистил рукавом песок. В неярком свете лампы забелела шероховатая мраморная плита. Варвар отколол немного породы, стремясь обнаружить ее край. Короткое усилие, несколько комков глины полетели вниз, и наконец Конан увидел тонкий ровный шов и еще одну такую же уходящую в песок плиту.

«Демоны меня сожри! Что я, в склеп какой-то попал? Вроде бы не было там во дворе кладбища…»

Конан спустился вниз за молотком и принялся расчищать шов при помощи металлического стержня. Проковыряв отверстие, варвар засунул в него конец кирки и нажал. Он не видел, но почувствовал, что плита слегка подалась. Тогда киммериец нажал сильнее. Что произошло далее, он сразу не смог сообразить. Тоненькими струйками потекла вода, Конан нажал еще раз, откуда-то из-под плиты ринулся настоящий поток, и в мгновение ока он оказался на полу пещеры, которая превратилась в кипящий водоворот. Вместе с водой вниз хлынули комья глины вперемешку с обломками мраморных плит. Вода прибывала так быстро, что через несколько мгновений варвар уже не доставал ногами дна.