Тени подземелий Мезерицкого укрепрайона - [3]

— И с каких это пор ты стал таким меценатом? — иронизирую я, — что-то в этом качестве я тебя не припомню.

— Зато мы впишем навечно в историю свои имена, — гордо говорит Старик, — это будет самое яркое событие начала этого столетия. Представляешь? Янтарная комната, которой посвящены тысячи книг, которую искали десятки государств и несчитанное количество любителей и профессионалов.

— Ну, ну, — шутливо подзадориваю я собеседника.

— Генрих Шлиман, откопавший Трою… Лорд Карнарвон и Говард Картер — гробница Тутанхамона… Артур Эванс — Кносский дворец… Рус Луилье — Паленке….

— А, если серьезно? — заканчиваю я нашу пикировку.

— А, если серьезно — то надо собираться и ехать. Другого такого шанса не представится.

— Ну, хоть день дашь на раздумье? — спрашиваю я.

— День на сборы дам… А, скорее, даже два… Нужно утрясти некоторые организационные и технические вопросы.

— Хорошо. Что требуется от меня?

— Пока ничего. Свяжусь с партнерами из Польши, а завтра обсудим детали.

— Заметано, — вздыхаю я.

Старик вглядывается в свою бесценную бумагу и не спешит ее убирать.

— Есть только один нюанс, — мнется он, — который меня несколько тревожит….

— Какой? — настораживаюсь я.

— Понимаешь, в этом документе машинисткой допущена одна подозрительная опечатка… А, немцы — они ведь такие педанты — опечаток быть не должно… К тому же, такие секретные бумаги печатали у них мужчины… Конечно, в такой суматохе….

— Покажи, где?

— Вот, — палец Старика тыкает в название должности Э. Коха, — смотри, напечатаны лишние буквы «s» и «t» — SS-Oberstgruppenfuerher und der General-oberst der Polizei. Надо обергруппенфюрер, а напечатано оберстгруппенфюрер. Может это и не столь….

— Все правильно, — прерываю я его, — было у немцев в их организации СС и такое звание для некоторых высших чинов рейха — оберстгруппенфюрер СС. В переводе — это генерал-полковник. И Эрих Кох имел это звание. Выше было только звание рейхсфюрера СС. Его носил только один человек — Генрих Гиммлер.

— Точно? — с облегчением вздыхает Старик, — ты уверен?

— На все сто. У меня есть энциклопедия по этой части.

— Ну, прям, камень с души свалился, думал уже лоханулся с этой покупкой… И есть здесь еще один нюансик….

— Многовато для такой маленькой бумажки, — усмехаюсь я.

— Понимаешь, кроме гауляйтера Восточной Пруссии, он подписывается еще и в качестве рейхскомиссара Украины и Галиции… А эти территории были освобождены нашими еще к осени сорок четвертого….

— Тут я не уверен, — задумываюсь я. — Но представь, на эти должности Коха назначил сам Гитлер, который до конца верил в свою победу. Снять Коха с должности рейхскомиссара, временно утраченных, как считал Гитлер, территорий — значит признать свое поражение. А это — нонсенс. Так думали и многие оголтелые нацисты, верящие до последнего момента в гений фюрера и чудо-оружие.

Некоторое время Старик размышляет, почесывая свою щеку.

— Пожалуй, ты прав, — говорит он раздумчиво, — назначение состоялось, а война еще продолжается.

— Конечно, я загляну, на всякий случай в энциклопедию, проверю, — добавляю я, — но в принципе есть почти стопроцентная уверенность, что все правильно.

— Смотри дальше, — произносит Старик и выкладывает из папки еще стопку листков бумаги с текстом.

Начинаю читать.

«Неразгаданные тайны второй Мировой. „Логово дождевого червя“.

По материалам: www.trackers.su

Предлагаем записки участника Великой Отечественной войны о загадочных подземных укреплениях, затерянных в лесах Северо-Западной Польши и обозначавшихся на картах вермахта как „Regenwurmlager“ — „Лагерь дождевого червя“. Этот бетонированный и сверхукрепленный подземный город остается и до наших дней одной из терра инкогнита XX века.

В начале 60-х годов мне, военному прокурору, довелось по срочному делу выехать из Вроцлава через Волув, Глогув, Зеленую Гуру и Мендзижеч в Кеньшицу. Этот затерянный в складках рельефа северо-западной Польши небольшой населенный пункт, казалось был вовсе забыт. Вокруг угрюмые, труднопроходимые лесные массивы, малые речки и озера, старые минные поля, надолбы, прозванные „зубами дракона“, и рвы зарастающих чертополохом прорванных нами укрепрайонов вермахта. Бетон, колючая проволока, замшелые развалины — все это остатки мощного оборонительного вала, когда-то имевшего целью „прикрыть“ фатерланд в случае, если война покатится вспять. У немцев Мендзижеч именовался Мезерицем. Укрепрайон, вбиравший и Кеньщицу — „Мезерицким“…. В Кеньщице мне доводилось бывать и ранее. Приезжему жизнь этой деревеньки почти не заметна: покой, тишина, воздух напоен ароматами ближнего леса. Здесь, на малоизвестном миру пятачке Европы, военные поговаривали о тайне лесного озера Кшива, расположенного где-то рядом, в окладе глухого хвойного бора. Но никаких подробностей. Скорее — слухи, домыслы…

Помню, по старой, местами просевшей мощеной дороге едем на „Победе“ в расположение одной из бригад связи Северной группы войск. Пятибатальонная бригада располагалась в бывшем немецком военном городке, скрытым от любопытного глаза в зеленом бору. Когда-то именно это место и было обозначено на картах вермахта топонимом „Regenwurmlager“ — „Лагерь дождевого червя“.