Тени над Эрдеросом. Рука со шрамом - [66]

Люди склонили головы и хором повторяли молитву, которую громко читал Преподобный. Кейн стоял поодаль. Он не верил в единого бога, но и язычником, как его родичи, тоже не был. Но в этот день что-то коснулось его высохшего сердца. И он вместе со всеми осенил себя священным знамением - коснулся двумя перстами лба и положил ладонь на сердце.

Аминь.

Несколько мгновений стояла тишина, затем женщины дали волю слезам. По очереди они подходили к гробу и целовали застывшее чело Селиверста и роняли на него слезы. Среди них была и дочь Селиверста, Адалия. Затем подошли четыре астиана, закрыли крышку и опустили гроб в могилу. Многие друзья и родственники бросили по горсти земли на крышку гроба. Наконец, подошел Кейн. Как и остальные, он бросил на гроб друга горсть земли, а потом взялся за лопату. Вместе с комьями застывшего грунта, в могилу нет-нет да падала скупая мужская слеза старого гробовщика. Когда дело было сделано, Кейн водрузил у кургана плиту, на которой было выбито: «Селиверст - кузнец.  1241 - 1315»

Из города выплыло черное пятно. Когда оно приблизилось, Кейн разглядел силуэты солдат при мечах и арбалетах. Восемь королевских полицейских вошли на кладбище и быстрым шагом направились в сторону похорон. Кейн зарычал, схватил лопату, но был остановлен Преподобным.

- Не смей Кейн. Не на похоронах. Я все улажу. Стой и молчи.

- Не уладишь, - бросил Кейн менее сердито, но лопаты из рук не выпустил.

- Стой и молчи! - Настойчиво повторил Преподобный, поворачиваясь к солдатам.

- Доброе утро, братья. Да благословит...

- Мы разыскиваем некоего Кейна - гробовщика. Нам сообщили, что он здесь работает, - перебил солдат. - От имени Глимкара и в частности Его Величества Айвена VI требую выдать его нам немедленно.

- Я тебе сейчас эту лопату в задницу засуну немедленно! - взорвался Кейн. Солдаты вытащили мечи из ножен. Запахло жареным.

- Молчи! - крикнул Преподобный.

- Ты договоришься, старик, - нахмурился старший из полицейских. - Укорачивать дерзкие языки мы умеем. Чик и все.

- Я в гробу много чего повидал. Работа у меня такая. И Айвен ваш там был.

- Друзья! Братья! - примирительно поднял руки Преподобный. - Давайте будем людьми, в конце концов. Кейн не хотел вас оскорблять. Он только что похоронил своего лучшего друга. Давайте хотя бы сегодня не устраивать разборок. Пожалуйста.

- Ладно, - неохотно согласился полицейский, убирая меч в ножны. - Беги сегодня, но завтра мы возьмем тебя. И тебя и всю твою шайку-лейку. Мы узнаем, где вы залегли. Очень скоро.

Когда солдаты в черном исчезли из вида, Кейн, наконец, выпустил лопату из рук.

- Черные ублюдки! - сплюнул гробовщик.

- Зачем опять хамишь? Ты вообще знаешь, кто это? Тебе жить надоело, я понять не могу? Или у тебя попросту мозгов не хватает, Кейн?

- Мои мозги на месте, - ответил Кейн. - Эти сволочи чуть не убили крошку Зу прямо у меня на глазах. Ты ее видел. Милое, безобидное создание. Ни разу я не видел этих в Гвантане со времен Большой Кражи. Ни разу. Но стоило  не человеческой расе объявиться в городе, как выползли. И я не собираюсь пред ними пресмыкаться, за чьей бы задницей они ни прятались. Айвен - хренайвен, мне плевать. Со мной пускай не связываются.

- Они такие же люди, как и мы с тобой и выполняют свой долг. Сам понимаешь.

- Ни черта подобного! У этих ублюдков по долгу службы никакой совести быть не может. Они стирают самое грязное белье короля. Их вымуштровывают, чтобы делали все, что он только ни прикажет. Сдадимся сегодня - завтра с нас снимут кожу и вытянут на дыбе.

- Но я...

- Только потому, что твое слово имеет большой вес в городе. И все. Окажешься на их пути еще хоть раз - замнут. И даже глазом не моргнут. Брат.

- Жить тебе надоело, Кейн. Крыша на старости лет поехала. - Сказал Преподобный.

- Я умираю, мой друг, - Кейн печально улыбнулся показал кровь на рукаве, - Два понедельника, не больше и я отправлюсь в ад. Так, на мой взгляд, лучше уж умереть за идею, защищая свою честь и честь своих друзей, чем просто сдохнуть на улице как паршивый пес. Черные цвета меня совсем не пугают. Сколько раз перейдут мне дорогу - столько раз их и убью.

- И все же они тебя оставили. Задумайся. Это все, о чем я могу тебя просить, - развел руками Преподобный, тщась переспорить Кейна, и отошел к оставшимся возле могилы  родственникам Селиверста.

К Кейну подошла Данель. С ней был и мальчик с тележкой.

- Кейн, пожалуйста, забери его. Я не могу на него смотреть, - со слезами произнесла Данель и сняла тряпку с тележки. В ней лежал кузнечный молот Селиверста - с большим бойком и  несколько короткой, но толстой рукояткой.

- Зачем он мне? - хмыкнул Кейн и взял молот в руки. Он на удивление удобно лег в ладонь, и у Кейна возникло сильное желание им что-нибудь разбить. Например, черепа тех «черных».

- Спасибо, - произнес он, - Думаю, я найду ему применение.

- Тебе спасибо, - ответила Данель, вытирая нос платком.

- Мы с Йорвином скоро уйдем из Гвантана. Думаю, что насовсем. Прощай Данель, - Вдова заключила Кейна в объятья, чего он от нее никак не ожидал.

- До свиданья, Кейн. Благослови тебя Илтрис. - сказала она почти шепотом, затем погладила мальчика по голове, и вместе они ушли. Этот мальчик был ее внуком. Его звали Палвин. Когда-нибудь весь мир о нем услышит.